Малкольм лежал на полу и смотрел, как по оконной раме ползут капли крови. Он начал было подниматься, но Сара наклонила его голову обратно.

– Тс-с, – прошептала она.

– Что там?

– Она проверяет его сердцебиение.

Тираннозавриха фыркнула, открыла пасть и осторожно взяла малыша в зубы. Потом медленно попятилась, протаскивая детеныша сквозь разбитое окно.

Динозавриха положила свою ношу на землю, так что Малкольм и Сара не видели, что произошло дальше. Чудовище наклонилось, и его голова тоже пропала из виду.

– Он проснулся? – прошептал Малкольм. – В смысле, детеныш проснулся?

– Тс-с-с!

Снаружи донеслись легкие хлопки, которые сопровождались тихим рокотанием материнской глотки. Сара встала на цыпочки, стараясь разглядеть, что там происходит.

– Что там? – снова поинтересовался Малкольм.

– Она лижет его. И толкает мордой.

– И?

– И все. Лижет и толкает.

– А малыш?

– Никак. Просто перекатывается, как мертвый. Сколько морфия мы вкатили ему в последний раз?

– Откуда я знаю?

Малкольм не стал подниматься с пола. Он лежал и вслушивался в рычание и мурлыканье огромного животного. Наконец, когда, казалось, прошла целая вечность, раздался высокий пронзительный писк.

– Он просыпается! Ян, он просыпается!

Малкольм встал на колени и выглянул из окна как раз тогда, когда самка брала детеныша в пасть. Динозавриха направилась к деревьям.

– Что это она?