Слова явно его не удивили, но эйрдаль всё равно спросил:

– Зачем она тебе?

– Немного поработать с её памятью, и все уверятся, что это она заколдовала и подбросила чашу, дабы отомстить смертному муженьку.

– Так ты всё же собираешься вернуться на суд? Оправдать своего жениха?

Её улыбка была тонкой, с предвкушением, таившимся в уголках губ ускользающим призраком.

– Да. Собираюсь. Так у меня будет больше шансов стать фаворитом Его Величества. – Таша провела кончиком пальца по бархатной обивке кресла, словно вырисовывая на ручке узоры – или вспарывая ногтем чьё-то горло. – Это ведь особый шик, согласись: получить нож в спину от того, кто тебе нравится.

Когда эйрдаль поднялся, Таша последовала его примеру. И немного удивилась, когда Андукар взял её ладонь в свою, чтобы склониться над ней с поцелуем.

Лишь немного.

Она ждала, что руки эйрдаля будут холодными, но они были тёплыми; удивительно тёплыми для того, кто казался слепленным из колкого холодного снега, что за время их беседы заметался за окном. Губы, коснувшиеся её запястья, были ещё теплее.

– Вы страшное существо, Ваше Величество, – проговорил эйрдаль, выпрямившись, и впервые на её глазах улыбнулся. Улыбкой, что кого угодно могла бы напугать до дрожи, но не Ташу – не сейчас. – В этом мы с вами схожи.

* * *

– Это глупо, – сидя в кресле, откинувшись на спинку, безапелляционно заявил Заклинатель.

– Я бы сказала, безумно, – поправила Мечница.

– Как бы мне ни хотелось окрасить происходящее в более радужные тона, но теперь затея и правда выглядит довольно сомнительным предприятием, – признал Иллюзионист.

Странница лишь посмотрела на Арона, который сидел в кресле, потирая виски.

– Это верная смерть, Арон, – сказала Мечница. – Он знает, кто мы. Где мы. Что мы делаем. Мы не знаем о нём ничего.

– Он просто хочет заманить нас к Зельде, чтобы перебить всех разом, – убеждённо произнёс Заклинатель. – Ему наследники Ликбера уже шестьсот лет поперёк горла стоят. А судя по вашей сестричке, все Воины…

– Лиар не безумен, – молвил Арон с нажимом и раздражением, скользнувшим в тоне едва заметными нотками. – Не настолько. Он не станет вас убивать.

– Вот и рассказали бы о братце побольше, – посоветовал Иллюзионист. – А то мне порой кажется, что вы к нему прямо-таки любовные чувства испытываете. Знания о враге так ревностно не берегут.