– Чем скорее поднимешься ко мне, тем скорее вернусь. В противном случае я буду стоять здесь, сверля тебя призывным взглядом, пока не замёрзну и не рухну ледышкой вниз.

– И ты думаешь, я куплюсь на этот омерзительный безыскусный шантаж?

– Иначе скоро ты замёрзнешь, а закрыть окно и оставить меня здесь у тебя духу не хватит.

В свою очередь поднявшись на ноги, Таша всё-таки подошла к окну. Не отрывая взгляда от насмешливого мальчишеского лица, взялась за створки.

Держась за них, подпрыгнула.

…ладно. В конце концов, выглядит он и правда вполне здоровым. Наверное, зелья подействовали.

А может, у пережившего Двоедушие и силы восстанавливаются вдвое быстрее.

Таша ощутила себя лёгкой, как воздух, в тот же миг, как их пальцы соприкоснулись. Прекрасное, пьянящее ощущение – лучше полёта на птичьих крыльях, лучше всего, что она пробовала и знала. Алексас потянул её вперёд, и девушка скользнула навстречу морозной пустоте, холод которой совершенно не чувствовался. Никадора сияла за мальчишеской спиной, такая яркая, что звёзды были едва видны; казалось, под ногами Алексаса голубой свет становится плотнее, сплетая прозрачный сияющий мост.

– Куда предпочтёте пройтись, моя королева? – Юноша подхватил её под локоть, словно на самой обычной прогулке. В лунном свете синие глаза казались бархатными, обволакивающими, как у кота. – До леса? Вокруг замка?

– Выше, – сказала Таша, остро осознавая, чего ей не хватает. Не хватало уже давно, пускай она этого и не замечала. – Просто хочу выше. В небо.

Алексас пропел пару коротких слов – и из-под его ступней, завиваясь хрустальной спиралью, побежала наверх лестница, сотканная из лунных лучей. Мерцающая, словно в ней застыли сверкающие пылинки.

Когда Таша сделала первый робкий шаг на ступеньку перед собой, под ногой ощутилось нечто гладкое и пружинистое, как каучук.

– Откуда у тебя такие силы? – спросила девушка некоторое время спустя, пока они поднимались туда, где деревья казались игрушечными, замок – кукольным домиком, все его обитатели и сама земля – далёкими и не важными. То, что нужно, чтобы ненадолго забыть обо всём, о чём очень хотелось забыть. – Джеми не мог такое делать. Не мог так летать – я сама видела. И сопротивляться магистру тоже не смог бы.

– Не смог бы, – повторил Алексас, шагая рядом с ней, нога в ногу. – Но я могу.

– Из-за окончания Двоедушия? Из-за того, что ты теперь один в этом теле?

Он мельком улыбнулся – улыбкой человека, который стремится скрыть боль за движением губ, обыкновенно символизирующим веселье.

– И это тоже.

Под ногами их стыло небо, вечная ночь и лунный свет. Над головами рассыпались колючие зимние звёзды, подмигивая редкими цветными искрами среди белых.