— Что такое?

— Это дитя в Городе, твой правнук. Не хочет сходить с места, не хочет выполнять свой долг, желает вместо этого умереть от любви.

— Любовь, — отозвался Дедушка Форель. — На земле не осталось силы большей, чем любовь.

— Он не хочет идти за остальными.

— Тогда пусть следует за любовью.

— Хм, — произнесла миссис Андерхилл и добавила: — Хм. — Ее большой палец подпирал подбородок, а указательный — щеку, локоть лежал в ладони другой руки. — Так-так. Ему, наверное, нужна Супруга.

— Да, — согласился Дедушка Форель.

— Просто чтобы его теребить, поддерживать интерес к жизни.

— Да.

— Не хорошо быть человеку одному[300].

— Нет, — буркнул Дедушка Форель, но означало это согласие или, наоборот, несогласие — поди пойми, когда слово вылетело из рыбьего рта. — А теперь не мешай мне спать.

— Да! Да, конечно, Супруга! О чем я только думала? Да! — С каждым словом голос миссис Андерхилл звучал все громче. Дедушка Форель испуганно ушел под воду, и даже лед начал быстро таять и опускаться под ногами миссис Андерхилл, когда она вскричала громовым голосом: — Да!

— Любовь! — сказала она остальным. — Не в Бывшем, не в Предстоящем, а Ныне!

— Любовь! — подхватили все.

Миссис Андерхилл открыла горбатый сундук, окованный чугуном, и начала в нем рыться. Найдя то, что искала, она умело обернула этот предмет в белую бумагу, перевязала красно-белым шпагатом, смазала концы воском, чтобы шпагат не обтрепался, взяла ручку и чернила и, воспользовавшись услужливо подставленной спиной мистера Вудза, написала на бирке адрес. Управилась она со всем этим в мгновение ока.

— Пусть следует за любовью, — повторила она, когда пакет был готов. — Волей... — Она поставила последнюю точку. — Или неволей.

— А-а-а-а, — сказали все и, тихо переговариваясь, начали расходиться.

— Ты ни за что не поверишь, — сказала Сильвия Оберону, влетая в дверь Складной Спальни, — но я получила работу.

Сильвии не было с самого утра. Щеки ее горели от мартовского ветра, глаза сияли.

— Ага. — Приятно удивленный, Оберон засмеялся. — А твоя Судьба?