Нет! Слишком страшной была эта мысль: смерть. Вымирание. Софи знала (как никто другой), что они никогда не думали о ней с любовью, никогда не заботились о ней в человеческом смысле этого слова, даже не питали к ней симпатии. Они похитили у нее Лайлак — пусть не из намерения навредить, но и не из любви к самой Лайлак, а из собственных соображений. Нет, у Софи не было причин любить их; но мысль о том, что они исчезнут совсем, казалась невыносимой: как мысль о бесконечной зиме.

И все же она думала, что скоро их можно будет сосчитать по пальцам.

Софи собрала колоду и раскинула ее перед собой веером; потом одну за другой отобрала фигурные карты, которые должны были представлять тех, о ком она уже знала; разложила карты группами, где низшим отводилась роль придворных, детей, доверенных помощников — если только с ними можно разобраться.

Одна для сна, четыре — для времен года; три — чтобы предсказывать судьбу, две — Принц и Принцесса; одна — для поручений, вернее две: одна идет туда, другая — обратно[380]... Нужно было разграничить функции, распределить их и наметить нужное количество карт. Одна — чтобы носить дары; три — уносить их. Дама Мечей, Король Мечей и Рыцарь Мечей; Дама Монет, Король Монет и десять мелких карт — их дети...

Пятьдесят две?[381]

Или дело просто в том, что этим количеством карт (только Младшие Козыри; сюжет, ими воплощаемый, не в счет) ограничивалась ее колода?

Сверху внезапно раздался металлический звон, и Софи пригнула голову; звук был такой, словно на чердаке опрокинулся в полном составе тяжелый каминный прибор. Это Смоки, работает над моделью планетарной системы. Софи подняла взгляд. Трещина на потолке как будто удлинилась, но Софи не была в этом уверена.

Три для работы, две — исполнять музыку, одна — видеть сны...

Софи засунула ладони в рукава. В любом случае немного, не сонмы. По туго натянутой пленке в окне колотил, как по барабану, ветер. Казалось, — хотя утверждать было трудно, — что снова пошел снег. Софи перестала считать (слишком мало известно; ни в коем случае не стоило в такой день заниматься рассуждениями, когда тебе известно так мало), собрала карты, сложила в мешочек и спрятала в отведенную для них шкатулку.

Посидела, прислушиваясь к стуку молотка Смоки, сперва неуверенному, потом более настойчивому и наконец оглушительному, как удары гонга. Затем звуки замолкли, и день вернулся.

Несение факела[382]

— Лето — это миф, — сказала миссис Макрейнольдс, приподнимая голову с подушки.

Племянницы, племянники и дети вокруг нее переглянулись, то ли раздумывая, то ли сомневаясь.