– Я Мари Лаво, – произнесла она впервые вслух. – Я уже давно не та, что прежде, и былого величия мне не вернуть… Но еще я и Зои Саламандра – моя собственная наследница, чье величие лишь впереди. Может, я и забыла, как владеть восемью дарами, кроме стихий, прорицания и метаморфоза, но твое упорство вдохновляет. Пришлось тоже не спать ночами и осваивать созидание заново, но… Ты заслуживаешь того, чтобы быть счастливой, Одри Дефо.

Зои погладила меня по щекам, и я не сразу поняла, что она утирает мои слезы. Затем она ойкнула от того, как сильно я стиснула ее в объятиях, и засмеялась, насильно разворачивая меня к парадной двери.

– Кстати, Коул просил передать, что ждет тебя на пирсе, – сообщила она заговорщическим шепотом. – Поспеши!

Метка на моем запястье была незыблемой и прекрасной, поэтому я и так знала это. Но тем не менее гадала, что он забыл там в такую погоду? Как-никак в Шамплейн в феврале все еще не покупаешься. Зато пирс идеально подходил для уединения со своими мыслями… Или для честного разговора тет-а-тет.

Впрочем, теперь я была к нему готова.

Укутавшись в старое шерстяное пальто Коула, затертое до дыр, я выскочила на улицу. Морган и Диего все еще практиковались в оранжерее – я видела всполохи янтарного свечения, от которого дребезжали стекла, а грушевые деревья начинали плодоносить раньше срока. Видела я и другой силуэт – с оформленными изгибами и белоснежной копной волос, бродящий по третьему этажу и явно готовящий какую-нибудь зубодробительную порчу для родной матушки. Когда Морган рассказала Тюльпане, что та жива, ее счастье длилось всего минуту… А затем Тюльпана схватила Лемегетон, открыла страницу с призывом герцога Валефора и села разрабатывать план мести. Ничего не меняется в семье Эдлер.

Лес вокруг Шамплейн дремал, подсвеченный ласковым солнцем и блуждающими огоньками, за которыми гонялся Монтаг забавы ради. Вернув себе былую стать и размеры мустанга, он подмигивал мне из-за деревьев рубиновыми глазами, проносясь мимо в поисках дичи. На его боках прибавилось шрамов, а одно ухо и вовсе отсутствовало… Но зато с таким защитником я уж точно могла спать спокойно.

Земля, еще мерзлая, хрустела под ногами. Я спустилась с холма и ненадолго задержалась возле стесанного надгробия из шафранового гранита. Могила брата, очищенная от грязи и слякоти, сверкала, как оникс. Я мимолетно прошлась пальцами по трикветру, выбитому в камне, и по имени Джулиан Роберт Дефо прошлась тоже – оно появилось рядом совсем недавно. Но заслуженно.

На берегу мне пришлось выставить ладонь козырьком, чтобы не ослепнуть: в свете полуденного солнца все озеро переливалось, как ожерелье из жемчуга на моей шее. Песок буквально светился, а оттаявшая вода напоминала серебро. Коул стоял на самом краю пирса, починенного Гидеоном за время его пребывания в Шамплейн. Крепкий, из цельного бруса пирс легко выдержал бы любой вес, но висел над водой так низко, что та почти лизала Коулу носки сапог. На нем не было куртки – только свитер. Лопатки и мышцы ходили туда-сюда под тканью, даже когда он стоял неподвижно, а руки лежали в карманах. Сам же Коул смотрел на безмятежное озеро и даже не обернулся, когда услышал скрип мокрого дерева под моими шагами.