Я знал об этом лишь одно — когда бы ни был составлен грандиозный план строительства этого комплекса, все материалы для его работы были доставлены сюда задолго до того, как сам комплекс был закончен и запечатан до лучших времён. И уж точно — задолго до первого импакта.

Значит, составитель этого плана с самого начала знал, что однажды наступление моря Тетис изгонит отсюда людей, и некому больше будет задаваться вопросами, а что это за грохот доносится из-под земли, и грозным предзнаменованием чего он является.

Чего-то ещё более страшного, чем Бобмардировка Матушки или Волна Красной. Чего-то ещё более грандиозного, чем апокалиптический сюжет Предупреждения.

Что и ради чего я строил под этими водами?

Я не знал. Но меня это и не особо беспокоило.

Я вообще не был в те времена склонен к особым сантиментам.

Если же на меня вдруг и накатывала мучительная волна неуверенности в себе, в собственных силах справиться с тяжестью возложенной на меня задачи, я не начинал рефлексировать, я просто оставлял свои текущие дела и поднимался наверх.

Внутри моей башни были особые коммуникационые каналы, не указанные на официальных схемах, как будто специально предназначенные для меня. Персональный лифт на крышу, какого нет, пожалуй, даже у самых зажравшихся корпоративных шишек.

Здесь я смеюсь про себя, чтобы не выглядеть сошедшим с ума учёным из классических дорам.

Разумеется, ради меня никто бы ничего подобного строить не стал. Обычная скоросткная грузопассажирская платформа для экстренной доставки критически важных модулей по воздуху. Она вела на единственный в моей башне уровень с посадочной платформой для тилтвингов. За всё то время, что я тут провёл, ни один пока так и не приземлился. Так что покуда платформа была в моём полном распоряжении.

Если подумать, вполне заслуженное скромное удовольствие, подняться сюда и постоять минуту, оглядывая частокол чернеющих башен.

С тех пор, как я перестал обращать внимание на происходящее на поверхности, море Тетис стало другим. Тёмным, с трудом колышущимся студнем. И даже птицы тут стали другими. Вместо начисто пропавших цапель сначала прилетели чайки-бургомистры, за ними стали заглядывать поморники с их характерным оперением, впервые я с удивлением разглядел в воздухе глупыша. Надо же, раньше они так далеко на юг не заглядывали.

Раз морская птица решила здесь гнездоваться, значит, море Тетис уже окончательно объединилось с мировым океаном. Что-то продолжало твориться с Матушкой вдали от моих глаз, но какое мне дело до прочих мест.

Даже эти руины я узнавал с каждым днём всё меньше.