В ответ тень почему-то вновь рассмеялась.

— А я тебя переоценил, генерал-партнёр, по всей видимости, заседания в больших кабинетах и мягких креслах плохо сказываются на когнитивных способностях. Так ты решил, что тебя подменили после Тронного круга, в качестве последствий нашего разговора, наверняка твой выдающийся, хм, прототип попытался что-то совершить, вырваться из-под контроля и тогда-то его и пришлось заменить?

Ма Шэньбин не стал отвечать, опасаясь вновь сорваться.

— Так вот, всё случилось куда раньше, мои агенты разыскали твою, точнее его медицинскую карту. Оттуда и выяснилось, почему карьера Ма Шэньбина не двигалась. Твоему оригиналу пророчили лет десять жизни, не больше. Так что пришлось действовать решительно. Не скажу, что преждевременная смерть настоящего тебя не доставила мне определённого удовольствия, я не люблю предателей. Но действовать из чистой мстительности мне не свойственно. Я просто спасал ценный актив.

— И я в это должен поверить?

— Почему бы и нет. Оглянись, что ты видишь?

— Не знаю. Символ утерянной свободы? Мол, смотри, старик, что ты упускал всё это время.

— Ты так ничего и не понял. Ты думаешь, что всё вокруг — нереально?

Ма Шэньбин коротко кивнул.

— Как вообще оно может быть реально. Я лежу сейчас в своём хранилище и готовлюсь к смерти, потому что понимаю, чем заканчиваются подобные задушевные беседы. Люди привычно обвиняют корпорации в жестокости, но по сравнению с жестокостью Ромула мы тут как дети малые.

— Уж поверь мне, дети тоже могут быть весьма жестоки.

— Довольно, говори, что хотел сказать, и позволь мне вернуться обратно к себе.

Тень усмехнулась.

— Ты всегда был до крайности уверен в своей правоте. Что ж, я тебя разочарую. Никуда ты не вернёшься. Потрогай этот снег, разве он похож на плод воздействия даже самой продвинутой аугментации?

Ма Шэньбин пожал плечами, но всё-таки наклонился и собрал горстью крупинки льда, не без удивления почувствовав, как та в ответ заныла.

По пальцам покатились крупные капли в зеленоватых отблесках авроры. А по спине побежала волна озноба.

Ему и правда стало холодно.

— Так всё вокруг — реально. А где… — только тут его застиг шок осознания. — А где моё прежнее тело?

— Не твоё, что уж там. Оно на месте, живее всех живых.

Он молчал, не зная, что ответить.