Рыжий снова всплеснул руками, чем тут же вызвал, пусть и на какую-то секунду, косую оскомину на лицах своих молчаливых слушателей.

— Я до самого последнего мгновения сомневался во Времени смерти.

— В каком смысле? — вяло ответствовал третий, самый неприметный из собравшихся, его лицо было подобно восковой маске, лишённое даже мельчайших личных черт.

— Я всё думал, а что, если можно было поступить иначе. Если выбор Ромула был не единственно возможным, а мы его проглядели.

— Именно — мы, и именно проглядели. Ромул бы никогда сам не решился на убийство Матери, и ты прекрасно это знаешь.

Это подал голос второй из троих, сухонький азиат с клочковатой седой бородёнкой, которой, наверное, очень гордился.

— Мы ему сказали то, что он должен был знать, и он сделал то, что должен был сделать. Тебе не хуже меня известно, что ни в одной из возможных временных линий Мать не оставалась бы в живых, вопрос был лишь в том, когда и при каких жертвах она падёт.

Рыжий отреагировал в своей манере — затряс головой и замахал руками, отчего-то заливаясь счастливым смехом.

— Да нет же, вы не понимаете!

Кажется, уже сам факт того, что мысли троих из ларца впервые за столько оборотов оказались настолько рассинхронизированы, что простейшие вещи приходилось друг другу объяснять, вызывал у него новый приступ безудержного веселья.

— Ровно наоборот, как только всё погасло, меня обуял ужас, мне стало казаться, что это мы, наш неправильный выбор загнал нас в пучину чёрной колеи, и что теперь впереди ничего, только одно бесконечное Время смерти!

— Но всё так и было, — устало напомнил третий.

— Так, но не так! — рыжий торжественно воздел указательный палец над головой, будто что-то невидимое им протыкая. — Теперь я вижу, что зря сомневался. У нас впереди была Вечность! Она — незыблемая константа этой вселенной. Какие бы беспросветные каверны не заграбастали в свои глубины эту проклятую временную линию, Она единственная останется для нас всех надеждой и путеводной звездой!

— С чего это ты так решил? — это снова поморщился третий.

— С того, что даже в этой кромешной тьме я продолжал чувствовать неизбежное будущее нашего вида. Как и вы оба. А без человечества не будет Вечности. Значит, мы вернёмся, вы вернёмся не смотря ни на что!

Двое пожали плечами. Задним числом всяк умён. Теперь, когда тьма рассеялась, всякому вольно было рассуждать о том, что могло бы случиться, и чего не могло бы.

— Что ж ты, такой всезнающий, не посоветовал тогда Ромулу, рвущемуся на борту «Эолы» к чёртовой Церере, попросту забить? Ты же рядом с ним на мостике стоял, старый чертила, что тебе стоило хотя бы слово сказать, и ты спас бы сотни миллионов жизней!