До него донесся запах сигаретного дыма. Рядом на земле сидел пятидесятилетний мужчина. Он курил самокрутку, у Харпада засосало в желудке.

— Где взять сигареты? — спросил он.

Мужчина медленно поднял на него взгляд, в котором сквозило безразличие. Он указал на столик с самокрутками на противоположной стороне.

— А откуда деньги? — тише спросил нюхач. Ответа не последовало, был только безмолвный, терпеливый взгляд. — Однодневный?

Лишь это вызвало улыбку на лице мужчины.

— Зачем причинять себе боль ненужными воспоминаниями? — спросил он. — Когда Зов отпускает, ты свободный человек. Живешь настоящим.

— Это происходит само собой? Или ты принял такое решение?

— Ха-ха… Не помню, чувак. В этом-то и суть, да? Ха-ха-ха… — Он облокотился на стену и громко смеялся.

Харпад заметил, что однодневный, хотя и не молодой, а зубы у него в идеальном состоянии. Он не мог удержаться и навязчиво заглядывал в рот другим людям.

У всех были здоровые зубы.

* * *

Сон не приходил, храп сбоку не помогал. Он лежал и смотрел в потолок, едва заметный в полумраке. В длинной комнате на третьем уровне внутри Структуры все, кроме него, спали. С двух сторон узкого прохода тянулись две возвышенности с эластичными матами. Харпад прошел несколько таких помещений, пока не удостоверился, что любой может сюда зайти и поспать, пока Зов не позовет. Он видел, как люди просыпаются и встают. Без зевания, досыпания и потягивания. Встали и вышли.

Войти в транс не удавалось. Может, это Межуровень так на него действует, а может, стресс и нехватка света. Остались обычные поиски. Два дня, может, три, и он обойдет все, заглянет в каждый закоулок. Будет спрашивать людей и нарисует карту.

Он потянулся под манжету. Там все еще был рисунок от сокамерника. Копия детского рисунка Четок триста лет назад.

* * *

Взять резиновую прокладку с верхней полки, надеть на пластиковый штифт, вставить в металлическое отверстие и повернуть вправо до щелчка. Взять резиновую прокладку с верхней полки, надеть на пластиковый штифт, вставить в металлическое отверстие и повернуть вправо до щелчка. Взять резиновую прокладку…

* * *

Он стоял на середине пассажа и разглядывал руки. Три пальца на левой покрыты черным налетом, правая была в мелких царапинах. Он не помнил, что случилось.

Голод толкал его в сторону ближайшего компа. Через минуту он стоял, облокотившись на контейнер, и автоматически запихивал в себя следующую порцию склизкой пищи. Человеческая река текла в обе стороны рядом с ним. Неизменно. Свет не становился ярче и не гас, вездесущий гул не становился громче и не утихал.