Люди вокруг Харпада менялись, но все упорно тащили его в одном направлении. Никто его не держал, не дергал и не толкал. Однако попытки развернуться или остановиться не давали результата. Он был вынужден идти вместе со всеми.

Они не повели его к выходу. Повернули в сторону террасы. Они расступались, а их глаза странно сияли.

Паника появилась тогда, когда он все понял. Он не видел никаких тел, потому что всех жителей Крепости скинули с террасы! А сейчас то же самое сделают и с ним. Он дернулся назад. Это ничего не дало, никого не остановило. Он встретился с мягким сопротивлением. Закрыл глаза, отчаянно пытаясь войти в транс. Не выходило. Попробовал дотянуться до ближайших профилей. Это он мог сделать даже сейчас. И сделал. Сорокалетний мужчина за его спиной остановился, не зная, что с ним произошло. Девушка слева огляделась вокруг, удивленная. Но она и так была слишком далеко, чтобы что-то предпринять. Медленно, слишком медленно! Отмена последних изменений таким образом ничего не даст. Он перекодировал пятерых, но вместо каждой пары рук сразу появлялись новые.

Он уже был на террасе, ограждение неотвратимо приближалось. И вдруг натиск остановился. Вокруг стало пусто. Он осмотрелся. Его взгляд встретился с теми, кто боготворил его. А потом он посмотрел вниз. Они стояли везде: на земле, на трубах, на контейнерах, на помостах над пассажем. Тысячи лиц, смотрящих на него. Тишина разлилась и охватила всю толпу. Он не помнил, чтобы когда-либо, даже Наверху, слышал такую тишину. Что тут случилось? Кто это сделал? Он только закодировал их, чтобы они пришли и открыли все камеры. Кто мог так быстро дописать коды, привести его сюда и поставить перед толпой? Кто приказал этим внизу собраться и чего-то ждать?

Все затаили дыхание, чтобы не нарушать тишины. Ждали его слов.

Это озарение — информация из ниоткуда. Он должен был уже к этому привыкнуть. Но не мог. Его осеняло неожиданно, давая информацию, которой он совсем не запрашивал.

Толпа внизу нервничала, одинокие шепотки и шуршания становились вездесущим шелестом, который мог превратиться в ураган.

Он знал, что надо говорить. Озарения врывались в его сознание и подсказывали, что делать. Подняв руки, он вернул тишину. И сказал:

— Вот я.[11]

* * *

Она не так представляла себе побег из тюрьмы. Раньше она, конечно, пыталась дотянуться до кончика прута, блокирующего решетку. Все, наверное, пробовали. К сожалению, тот, кто сделал эту решетку, предвидел это. Стражник, наверное, неплохо забавлялся, видя эти бессмысленные попытки вытягивания рук. Потом она рассчитывала на то, что ее выпустят, потому что она не сделала ничего плохого. Ничего очень плохого. Она была готова сейчас на многое, чтобы освободиться. Исправить эту ошибку. Могла сделать много такого, о чем никогда не сказала бы Элизе. И хотела, так как ставкой за минутное страдание была свобода.