Папа. Харпад. Воняющий сигаретами лысеющий мужчина в зеленой куртке. Зачем она откопала это воспоминание? Почему решилась помочь ему выйти из этого повторяющегося однодневного цикла? Встретила его — совпадение, которое случается раз на тысячу циклов. Можно сказать, неудача. Но нет, это не так. Она не жалела, что встретила его. Это вырвало ее из чего-то, что казалось ненамного лучше участи однодневных.

Что одиночество тюремной камеры делает с сознанием! Из-за отсутствия внешних факторов начинаешь вспоминать прошлое. Чем ее судьба отличалась от однодневных? Она каждый день делала то же самое, тысячи раз, с той лишь разницей, что помнила последние циклы. Сколько? Неважно, все сливались воедино.

А потом прибежали люди, море людей, и решетка открылась.

* * *

Он не так представлял себе побег из Межуровня. Он шел во главе многотысячной толпы в одинаковых оранжевых комбинезонах. К ним присоединялись новые люди, они сходили с помостов и выходили из мест, скрытых в недрах структуры. Человеческая амеба протискивалась через узкие горловины шлюзов, теперь открытых настежь, и разливалась по другую сторону на всю ширину. Он не видел конца этой массе. Сколько их могло быть? Несколько лиц он уже узнавал, они держались близко, не подпуская остальных. Они стали кем-то вроде его охраны. А может, стражи? Этого он им тоже не кодировал.

Он понятия не имел, где Марыся, и все ли с ней в порядке. Не мог этого проверить в подобных условиях. Возможно, минута слабости и поедание месива с наноБ было ошибкой?

Толпа освободила всех заключенных, значит, ее камера тоже была открыта. Он не собирался входить в шлюз, пока не найдет дочь, хотя рассчитывал, что именно она найдет его.

Он помнил дорогу, как будто проходил по ней неделю, а не семь лет назад. Пустошь Умиральни выглядела так же, только стало больше мусора. Он шел по тропинке, а его последователи топтали горы мусора, спотыкались, падали и вставали, не чувствуя боли. Они были его последователями, в этом не было сомнений, хоть он и понятия не имел, почему они идут за ним — он поменял всего лишь несколько цифр в их головах. Они хотели прийти в Варшаву? Весьма правдоподобно. Они откроют варшавянам тайну Элиминации? Он понятия не имел, что тогда случится. Был уверен в одном — он не войдет в Стык без Марыси.

Из отверстий Структуры выныривали серые лица старцев с впалыми глазами, из-за которых они выглядели словно мумии. Черепа, обтянутые сморщенной кожей. Были ли они в сознании? Видели то, на что смотрели? А может, их разум уже покинул тело, которое по привычке выполняет обычные движения? Следование за звуком и наблюдение — вот и все, что им осталось.