– Там… – Я указала на стол.

Она проворно развернулась и сначала схватила пергамент, запихнула его в скрытый где-то на ее заношенной хламиде карман. Потом ее серые пальцы добрались до сложенной пеленки. Но коснуться ее она не коснулась – а развернула принесенный с собой платок и жестом приказала положить на него мою вышивку и завернуть.

С этим свертком она и ушла, но от двери обернулась, и я поймала на ее лице улыбку, больше похожую на злорадную гримасу. И снова заподозрила, что обе они не добра мне желают. Впрочем, это подозрение не слишком меня растревожило. Я уже не сомневалась, что укрыта броней от самых злобных их замыслов, и вознесла благодарности Гунноре. Я искренне верила, что отваги мне придал ее амулет. И еще те облегающие руки невидимые перчатки, от которых сейчас немного звенела кожа.

Еще через три дня весь замок узнал, что леди Тефана, чтобы заручиться благосклонностью Гунноры, собирается рожать в самом Святилище Госпожи, – уж тогда ее муж наверняка не будет разочарован. Лорд легко дал на то согласие. Неожиданностью стала просьба леди, чтобы ее сопровождала я, – якобы она знала мою преданность Госпоже и не сомневалась в ее ко мне благосклонности.

И вот, хотя над недалекими холмами висели в тот день тучи, мы выехали из ворот: леди Тефана на конных носилках, люди лорда под уздцы ведут кобыл, между которыми носилки подвешены, я еду позади с двумя служанками, кое-что понимающими в тайне рождения.

Несмотря на собирающуюся грозу, ехали медленно, и я не удивилась, когда мы миновали поворот на подъем к Святилищу, – для лошадей там было слишком круто. Мы двинулись в обход, заходя с другой стороны, хотя жители нашей долины обычно избегали этой дороги, проложенной когда-то Древними.

Едва мы доползли до той дороги, как разразилась гроза, и леди Тефана вскричала, что боится продолжать путь в такую лютую непогоду. Поблизости было лишь одно укрытие: полуразрушенные постройки, возведенные теми же Древними строителями, что проложили дорогу. Волей-неволей мы спрятались в руинах.

К счастью, там уцелели две каморки, и воины, отвязав носилки, перенесли леди Тефану во внутреннюю. Там же уместились те, кого она выбрала себе в услужение.

Тут она стала корчиться на носилках, крича, что ребенок спешит выйти, а место здесь злое и она не верит, что это кончится добром. Мауг тихо уговаривала ее, держа за руку, но Тефана не переставала кричать, и ясно было, что в самом деле ей пришел срок рожать.

Тогда мы, как могли, приготовились принять ребенка, а я стала молиться Гунноре, чтобы дитя родилось живым и здоровым. Потому что, хоть я и считала, что его мать запятнана неведомой Тенью, дети приходят в мир безгрешными.