На мгновение она замолчала. Здесь, в Уолдене, поглощенном растительностью и туманом от подземной системы орошения, солнце казалось вполне сносным. Откуда-то со сквозняка долетали ноты.

– Забавно, как все устроено, – сказала она. – Баланс. То, как что-то новое рождается благодаря разрушению. Думаю, это называется эволюцией. – Она отвернулась от помидорных грядок, и мы двинулись дальше. – Ты ведь слышал о ядерном фрекинге в Дакотах?

– Конечно, – ответил я.

Она улыбнулась.

– Начав бомбить Баккеновскую формацию, они обнаружили новые залежи нефти и, само собой, новые месторождения природного газа. А еще растрясли землю. Я слышала, что землетрясения в Айове и Канзасе длились по несколько дней. Появились воронки. Неудивительно, что Небраску выставили на продажу[130]. Я слышала, она превратилась в сплошную гигантскую карстовую воронку. И все эти подземные толчки наполнили бассейн реки новыми запасами воды. Их не так уж много, но нам хватает.

Жители Уолдена спокойно обходились без электричества, если не принимать во внимание то немногое, что им требовалось для эксплуатации водопровода («утопия невозможна без туалета со смывом и холодного душа») и нескольких оборудованных «устройств для корректировки окружающей среды»: наружного освещения, охлаждения механизмов и систем орошения. Вся необходимая электроэнергия поступала от возобновляемых источников энергии, таких как ветер и сам климат пустыни; они даже усовершенствовали хладореагент, который имитировал относительную плотность холодного воздуха. А еще, по ее словам, уолденцы не ели ничего, что содержит химические добавки, гормоны, заменители или синтетические вещества.

Это все равно что заявить, что жители Уолдена не дышат воздухом, ведь на самом деле химические добавки, гормоны, заменители и синтетические вещества и были едой.

– Что же вы тогда едите? – спросил я, надеясь, что она не ответит – личинки или, того хуже, трупы, гниющие в одной из братских могил Аризоны.

– Натуральную еду, – ответила она.

– А, ясно, – сказал я. – Натуральная еда™. Ну конечно.

– Не Натуральную еду™, – сказала она. – А натуральную еду… Еду, которую мы выращиваем сами.

– У вас есть собственные агрофирмы? – Я никогда не слышал, чтобы в фермерских городках было собственное производство продуктов питания.

Она покачала головой.

– Нет-нет. Еду, которую мы выращиваем в земле.

Я запутался еще больше. Агрофирмы работали, преобразуя солнечный свет, поэтому я никак не мог понять, как вообще можно с ними конкурировать.

– Ладно. Я тебе покажу. Присядь. – Она усадила меня в кресло-качалку и на некоторое время исчезла внутри. Вместо знакомых писка и свиста, которые сопровождали работу моментальных печей, или даже тяжелого скрежета домашнего принтера я услышал какую-то мешанину из звуков: шипение, шкворчание и хлопки, а также лязг металла. Вдобавок запах пищи не имел той химической окраски, которая была знакома мне с детства, и я не уловил ни одного Умного аромата™.