– Слишком много людей, – сказала Сьюзен, – живут, точно pollo[132], пряча головы под крылышки, подпитываясь чужим теплом, чужой жизнью. Они отказываются от своей реальной жизни, чтобы попытаться жить фантазией. Мы хотим это изменить. – Я чуть было не сказал ей, что проблема вовсе не в фантазии. Проблема в том, что реальная жизнь изначально была сраным говном. Но не было никакого смысла тратить на эти объяснения свой трафик. Как любила повторять моя мама, «не стоит раздаривать носки слизнякам».

Я не мог избавиться от ощущения, будто мы погрузились в жуткую симуляцию, и к тому времени, как мы сбежим, мира, в который можно вернуться, уже не будет. Однако Рамми должна была исправить парочку неполадок в своей операционной системе, а с меня все еще слезали куски обгоревшей кожи, я был слаб от солнечной лихорадки и, пока мы здесь застряли, должен был притворяться, будто думаю, что пребывание в этой глухомани и рытье канализационных траншей с нуля было лучшим, что случалось в моей жизни.

На третий день Сьюзен намазала меня алоэ и солнцезащитным кремом и повезла на внедорожнике через пустыню в каньон Макдоналдс-Хаятт™. Было странно покинуть Уолден с его приютом из зелени и воды и снова оказаться среди пейзажа цвета кости – это был такой же жесткий отходняк, как тот, что я испытывал, покидая действительно хорошую симуляцию и обнаруживая, что мир был таким же уродливым, каким я его оставил.

Каньон оскалился заброшенными роскошными домами, отелями, туристическими лавками, пафосными забегаловками и торговыми центрами в состоянии упадка. Несколько кондоминиумов и огромное крыло «Гранд Хаятт» рухнули с утесов, пожранные ветром и толчками далеких землетрясений. Сломанные пилоны и опорные балки валялись на дне каньона, словно рассыпанные спички. На узком скалистом выступе стоял, покачиваясь, «Макдоналдс», с трудом пытаясь удержаться. По словам Сьюзен, через сто лет все эти здания исчезнут, их сбросит с себя та земля, за которую они цепляются, и они обратятся в пыль, словно кости всех тех безрассудных разодетых проходимцев, ипотечных кредиторов и застройщиков.

– Мир будет существовать и без нас, – сказала она. Как будто от этого было легче.

Я продолжал искать в Уолдене признаки извращенных сексуальных ритуалов, культа или промывания мозгов, но ничего такого не находил. Не было никакого лидера, никто не читал проповеди об огне и сере, никто не имел сразу тысячу жен в своем услужении, что, по слухам, устроил себе гуру Детей природы из Объединенных идейных Общин Зеленой горы – до того, как вся страна объявила гендер, жен и брак вне закона[133].