— Shaerriaenne!…

Но я легко оттолкнула его от себя, от изумления на миг лишившегося возможности сопротивляться, и быстрыми шагами продолжила идти, куда шла — тем более, на нашу пару, неистово шепчущуюся в проходе, уже начали обращать внимание.

Один из гвардейцев, оставив свой пост, шагнул было в мою сторону — но, увидев, куда я направляюсь, тут же сбавил шаг и снова застыл: мешать мне он не имел права. Хотя на лице его, наполовину прикрытом шлемом, было написано крайнее изумление. Ручаюсь, до последнего мгновения он всё ещё сомневался, туда ли я держу путь…  До тех пор, пока моя нога не коснулась тёмного гранитного камня.

Их было семь. Семь высоких ступеней, выщербленных временем и ветром. Семь шагов по дороге, с которой не удастся свернуть.

Впрочем, свернуть с выбранного пути меня не заставили бы никакие силы на свете.

Там, внизу, в Амфитеатре, ещё не все, но многие уже обратили внимание на то, что происходит. Изумлённые возгласы и вскрики сменило гробовое молчание, когда мои действия заметили и на арене.

Но к этому времени тяжёлая цепь, скованная из металлических звеньев, уже плотно лежала в моей ладони.

Колокол вздрогнул, словно не веря, что нашёлся некто, решившийся впервые за долгие годы нарушить его сон. Тяжёлый купол над моей головой медленно качнулся, словно в нерешительности — раз, другой…  Но я была настойчива. И наградой мне стал гулкий Глас Истины, всё громче и громче раздающийся над замершим Амфитеатром, Храмом и королевским дворцом.

Я выпустила цепь на волю и повернулась к тем, кем желала быть услышанной, одновременно сбрасывая надоевшую полумаску с лица.

Амфитеатр ответил мне дружным вздохом.

— Tearr-Созидатель!…  — даже вечно бесстрастный Архонт не смог сдержать эмоции.

Но я смотрела прямо в фиолетовые глаза, расширенные от удивления.

— Shaerriaenne?…

Его губы дрогнули, давно уже отвыкнув, как раньше, выдыхать моё имя — и я увидела, как в судорожном, совершенно не царственном жесте внезапно дёрнулась рука, нервно царапнув роскошную перевязь на груди.

Я набрала воздуха в грудь, на мгновение сбиваясь — и вдруг поймала взгляд Альтара, побледневшего до синевы. Он не мигая смотрел на меня с арены, широко распахнув глаза, не двигался и не произносил ни звука. Но внезапно в ушах раздался его тихий голос, прозвучавший будто бы совсем рядом — единственным полным непонимания и боли словом: