Тёма поднялся, вытер хлынувшие от удара об землю слезы. В груди от радости аж сердце запрыгало. Он может дышать! Он жив и свободен! Осаждающаяся завеса напомнила ему песчаную муть на чердаке, в которую он с сестрой попал после исправления кошачьих проделок. Уголки невидимых губ опустились: Даша, а что же Даша?

Тут к шее Артёма прилепилась, втемяшившись, стайка мангинтер – дымка, как и его невидимость, не мешала им целиться. Тёма ткнул отчасти осыпанную мячами ладонь в черной слой на шее, повторил заклинание. Соприкасающиеся между собой мангинтеры стали один за другим бахать лиловой пудрой. Краем глаза мальчик увидел сквозь завесу в нескольких шагах что-то угольно-черное. Повернулся, произнося заклинательное слово скороговоркой, тыкая пальцем в налетающих, как железяки на грузоподъемный магнит, пришельцев. Облепленная Дашка плыла по воздуху вперед головой, как ассистентка иллюзиониста. Тёма двинулся к ней. Пришельцы не желали ему этого позволять. Не переставая облипать мальчика, они взялись еще и колотить, врезаясь в него на скорости, отскакивая и вновь налетая.

«Ай! Больно! Как же больно!» – в мыслях верезжал Тёма. Почти ничего не видя за слишком медленно оседающей пурпурной пеленой, мальчик отбивался от шаров, стараясь произносить искомое слово как можно быстрее. Получалось не очень удачно: он путался, глотал буквы, айкал от ударов, подчас язык его заплетался; в итоге заклинание действовало не через раз и даже не через два. Артём, однако, сделал еще шаг, по памяти.

– Ого! Фейерверки! Фейерверки! – люди со щенячьим восторгом в глазах таращились на мечущихся, разрывающихся мячей. – Песок-шоу!

Лупимый, облекаемый инопланетянами Тёма ничего к горожанам не чувствовал, кроме желания укоризненно покачать им головой. Судьба всего города решается, а они, видите ли, зрелище в этом увидели, развлечение! Мячи таки повалили великана в шаге от сестры, однако он успел вскинуть руку, коснуться Дашиного «скафандра» и тихо произнести заклинание до того, как пришельцы облепили его целиком. Чужеродное облечение Дашки стало цвета лаванды, осыпалось. Девочка грянулась. Дрогнула земля, сидящие жители подскочили на ягодицах, стоящие завалились назад.

Кончик одного из пальцев руки очень удачно остался свободен, и Артём прижал его к окутанной чернотой фаланге другого, произнес волшебное слово. Все мангинтеры на нем взорвались. Он встал на ноги, не прекращая угощать налетающих инопланетян заклятьем, склонился к поднявшейся, вновь покрывающейся шарами невидимой сестре, и тихо, чтобы люди не услышали, проговорил: