– Ваши приказания, сир?

– Пересчитать всех, капитан. Всех выживших.

Гийом подозвал Бенуа, Марту, Габриеля и Манфреда. И доверил им соответственно пересчет слуг, работников кухни, жителей фермы и гостей.

– Пять посыльных во все пять провинций, – продолжал Тибо. – Мне нужно знать, есть ли где-то еще разрушения.

Гийом велел передать Эсме, чтобы она занялась посыльными.

– Через час, не раньше, осмотрим Южное, Восточное и Западное крыло, – кончил Тибо, проведя по лицу ладонью. – И тотчас же проверить постройки на ферме и скот.

– Я этим займусь, сир. А что делать с завалами?

– Под ними две женщины, капитан. Пусть все мужчины, кто не занят, немедленно начинают поиски.

Кончились они, лишь когда стемнело. Жар еще поднимался волнами от земли, точно в лихорадке. Обезображенное тело Амандины быстро достали из-под обломков.

Тело Сидры так и не нашли.

50

50

Весь остаток лета исчезновение Сидры не давало Тибо покоя.

Где она?

Почему за несколько секунд до землетрясения она вывела наружу всю кухню? Чувствовала, что оно приближается? Или сама его вызвала?

На душе у него было все тревожнее, и обретал он покой только рядом с малышкой Мириам, глядя на ее пухленькие ручки, лучезарную улыбку и слушая милый лепет. С каждой неделей его дочь расцветала, а остров – увядал и чах. Шли дни, неотличимые друг от друга. Солнце, солнце, солнце. Цикады, цикады, цикады. Как он мечтал издать закон, запрещающий их стрекот.

В селах все выгорело. Ввезенные весной курицы отказывались нестись, бродячие псы грызлись насмерть из-за выброшенной на берег рыбы, а хвойные леса вспыхивали, как снопы соломы. Кукуруза засохла на корню, и с полей от малейшего ветерка доносился треск, будто идет гроза или стучат кости. Даже рассвет был уже не розовый. Несколько месяцев назад, в зимнюю стужу, никто бы не поверил, что они будут жаловаться на жару; теперь же все мечтали вернуть холода.

Лишь один день в конце июля печальным образом выделился из общей череды. Королевский источник питьевой воды, из которого снабжался весь дворец, обмелел. Это был огромный бассейн в подвальном зале, украшенный мозаикой в виде спрутов и морских звезд, в который собиралась вода из чистейшего подземного ключа. Бронзовая статуя мужчины погружала туда ладонь, чтобы следить за уровнем воды: если ладонь не касалась поверхности, нужно было принимать меры.