Последнее, что я помню перед тем, как уснуть, – едкий голосок, вспыхнувший где-то на краю сознания.

Теперь у Хэджама есть все, чтобы закончить ритуал. И вернуть тебя домой. Отлично ты все провернула, хитрая лиса.

Глава 5. Тот самый Сугаши

Глава 5. Тот самый Сугаши

Шин

У Коджи было что-то вроде задержки в развитии. Мидори уже вовсю болтала, а он только учился складывать слова в предложения и держаться на ногах. Кажется, у него были проблемы с коленями, и до пяти лет он практически не бегал, да и ходил плохо. Помню, как мы с Кацу допоздна играли в полях с деревенскими ребятами, а за близнецами присматривала наша кухарка, да еще дедушка друга помогал. Никто не упрекал меня – я был ребенком и не стремился посвящать свое время близнецам.

Когда я возвращался в поместье, запыхавшийся и раскрасневшийся, мне навстречу выбегала Мидори. Останавливалась передо мной всякий раз, грозно так, с вызовом смотрела, словно упрекала в чем-то, а потом резко разворачивалась и забегала в дом.

– Да что ты понимаешь, малолетка, – бурчал я, встречаясь взглядом с Коджи.

Он ковылял ко мне по вымощенной желтым камнем дорожке, а я, дурак, стоял и даже не пытался идти к нему навстречу, хотя и знал, как тяжело дается ему этот путь. И вот Коджи подходил, оглядывал меня своими странными голубыми глазами и непременно с робкой улыбкой спрашивал, что я делал сегодня.

Но в тот день он ничего не спросил. Просто обнял меня – обхватил руками так сильно и искренне, как может сделать только ребенок, уткнулся носом мне в живот и прошептал:

– Мне приснился сон, что ты уйдешь. Как папа.

Было ли что-то, что могло достучаться до сознания недолюбленного двенадцатилетнего подростка? Только голос этого больного мальчишки, для которого я оказался самым важным существом на свете. Именно в тот вечер все изменилось.

Совершенно сбитый с толку, я отстраненно гладил его по макушке и вдруг заплакал.

Не уйду. Никогда не уйду!

«Ты хорошо воспитал его. Теперь отдай моего сына».

Несколько раз я пытался открыть глаза, но веки были такими тяжелыми, словно их придавили камнями. Тело изнывало от невесть откуда взявшейся усталости. Что произошло? Попробовал пошевелить руками: пальцы нащупали что-то мягкое, и я уловил приторно-сладкий запах. Рэйкен? Я провел ладонью вверх-вниз. Плечо. И вдруг ощутил тяжесть на груди. Она лежала рядом со мной.

Как странно. Ничего не помню.

Сделав над собой усилие, я все же открыл глаза. Темноту разрезали блеклые отблески звезд. Подбородок упирался в ее голову, светлые волосы закрывали мне грудь. Я осторожно снял ее руку со своего живота, положил Рэйкен на землю и сел. Тело ныло, каждая кость отзывалась жалобным скрежетом. Как будто я умер и воскрес. Взгляд невольно упал на ее окровавленные пальцы и метнулся к лицу: между бровями залегли глубокие складки, бледные щеки были разукрашены размытыми красными полосами.