– Что ж ты медсестру не привез?

Кстати, почему я не захватил с собой медсестру? Ах да, у меня не было такой возможности – замечание Кэрол не относилось к делу.

– Медсестры здесь нет, так что присматривать за Джейсоном будете вы.

Через секунду до нее дошло. Она попятилась и охнула:

– Я?!

– Насколько мне известно, у вас сохранилась лицензия на медицинскую деятельность.

– Но я не практиковала… сколько уже – десятки лет? Десятилетия…

– Я не прошу вас делать операцию на сердце. Мне нужно лишь, чтобы вы следили за давлением и измеряли температуру. Сможете?

Ее гнев улетучился. Она была польщена. Она была напугана. Она задумалась над моими словами. Наконец она бросила на меня стальной взгляд:

– Зачем я буду тебе помогать? Чтобы стать сообщницей этой… этой пытки?

Я задумался над ответом, и тут услышал за спиной голос:

– Ну хватит уже.

Голос Джейсона. Такова отличительная особенность марсианского препарата и схемы его приема: периоды ясного сознания приходят и уходят самым произвольным образом. Очевидно, ум Джейсона только что прояснился. Я обернулся.

Джейсон поморщился и попытался сесть – впрочем, не совсем успешно; однако взгляд у него был вполне осмысленный.

– Тебе не кажется, – обратился он к матери, – что ты не очень-то вежливо себя ведешь? Пожалуйста, слушай Тайлера. Он знает, что делает. И я знаю.

– Но я-то не знаю. – Кэрол пристально смотрела на него. – То есть еще не поняла… То есть не могу…

Тут она повернулась и нетвердо, по стеночке, вышла из комнаты.

Ту ночь я просидел с Джейсом. Утром Кэрол, трезвая как стеклышко, вошла в спальню и мягко предложила сменить меня. Джейс вел себя тихо и не требовал присмотра, но я позволил Кэрол заступить на дежурство, а сам ушел отсыпаться.

Проспал я двенадцать часов. Когда вернулся в спальню, Джейсон был в обмороке, а Кэрол сидела у кровати, держала его за руку и поглаживала по лбу – с нежностью, которой я прежде за ней не замечал.

* * *