– Тик-так. – Ина поерзала на картонном матрасе, пораженном мучнистой росой. – Помню время, когда часы еще тикали. А вы? Вы застали механические часы?

– У матери были такие на кухне.

– Сколько же разного времени на свете! Время, которым мы измеряем свои жизни. Месяцы и годы. И другое время, большое время, когда вырастают горы и рождаются звезды. Или время между двумя ударами сердца: ведь сколько всего происходит за это мгновение… Ох, непросто жить во всех этих временах, но как же легко забыть, что ты живешь в каждом из них!

Мерный лязг не умолкал.

– Вы говорите словами Четвертых, – заметил я.

– Думаю, одной жизни с меня хватит, – сказала Ина.

В тусклом свете я заметил на ее лице подобие усталой улыбки.

* * *

Утром нас разбудили скрежет складной двери, лязг ограничителей, вспышка света, окрик Джалы.

Я побежал вниз по лестнице. Джала уже добрался до середины складского этажа, следом за ним медленно шла Диана.

Подойдя ближе, я произнес ее имя.

Она попыталась улыбнуться, но только сильнее стиснула зубы; лицо казалось неестественно бледным. Тут я заметил, что она прижимает к телу чуть выше бедра скомканную тряпку. И тряпка, и легкая блузка сделались ярко-красными – от крови.

Эйфория безысходности

Эйфория безысходности

Через восемь месяцев после обращения Вона к Генеральной Ассамблее ООН гиперхолодные культивационные резервуары «Перигелия» начали приносить обильный урожай марсианских репликаторов; на мысе Канаверал и авиабазе Ванденберг ожидали флотилии седьмых «Дельт», готовых доставить груз на орбиту. Примерно в это же время у Вона появилось неодолимое желание увидеть Большой каньон; искру интереса заронил прошлогодний номер «Аризона хайвейз», забытый в его жилище кем-то из биологической братии.

Через пару дней Вон, трепеща от эмоций, показал мне журнал, раскрытый на фотографии Тропы светлого ангела, где река Колорадо выточила в докембрийском песчанике зеленые озерца, а турист из Дубая ехал верхом на муле.

– Смотрите, Тайлер! Вы слыхали об этом месте?

– Слыхал ли я о Большом каньоне? Ну да. Думаю, мало кто о нем не слыхал.

– Поразительно! Такая красота!

– Да, вид впечатляющий. По мнению многих. Но ведь и Марс знаменит своими каньонами.