Я попробовал поднять древнюю оконную раму (сам не знаю зачем – все равно не рискнул бы прыгать), но она была не просто закрыта: направляющие оконного переплета срезали, противовесы застопорили, рамные стыки закрасили много лет назад.

В комнате не было мебели, кроме кровати. Из инструментов – только бесполезный телефон у меня в кармане.

Единственная дверь представляла собой сплошную деревянную панель. Вряд ли мне достанет сил ее вынести. Возможно, я в нескольких ярдах от Дианы. Возможно, нас разделяет лишь стена. Но я не знал наверняка и не видел способа это выяснить.

Любые попытки задуматься провоцировали глубокую тошнотворную боль в той части черепа, где его окровавил ружейный приклад, так что у меня не осталось никаких вариантов, кроме как улечься на кровать.

* * *

Во второй половине дня ветер стих. Я снова доковылял до окна и увидел над домом и амбаром солнечный круг – огромный и, казалось, зависший в беспрестанном падении. Вот он, рукой подать.

С утра температура в спальне неуклонно росла. Я не мог измерить ее, но прикинул, что сейчас как минимум сто градусов по Фаренгейту, и это еще не предел. Жарко, но не смертельно. По крайней мере, пока. Жаль, что рядом не оказалось Джейсона: он разъяснил бы термодинамику глобального вымирания. Может, нарисовал бы график и показал, где кривые сходятся в летальной точке.

Над пропеченной землей дрожало марево.

Дэн Кондон еще пару раз прогулялся от амбара к дому и обратно. При резком, интенсивно-оранжевом свете дня узнать его оказалось несложно. Было в нем что-то от человека из девятнадцатого века: прямоугольная борода, изрытое оспинами некрасивое лицо. Линкольн в синих джинсах, длинноногий и целеустремленный. Он не оглянулся, даже когда я забарабанил по стеклу.

Я стал постукивать по стенам в надежде, что Диана ответит, но ответа не последовало.

Снова закружилась голова, и я рухнул на кровать, изнемогая от зноя в наглухо запертой комнате, пропитывая потом постельное белье.

И то ли уснул, то ли потерял сознание.

* * *

Очнувшись, я поначалу решил, что в комнате пожар, но то был лишь горячий спертый воздух в сочетании с невыносимо ярким закатом.

Я снова подошел к окну.

Солнце уже добралось до западного горизонта и теперь садилось за него с заметной скоростью. Высокие дуги перистых облаков – обрывки влаги, высосанные из опаленной земли, – рассекали темнеющее небо. Я заметил, что мою машину закатили во двор и поставили у левой стены амбара. И несомненно, забрали ключи. Хотя без топлива от машины все равно не будет никакого толку.

Но я пережил этот день. Нет, мы пережили этот день. Мы оба. Я и Диана. И, ясное дело, миллионы других людей. То есть нам досталась медленная версия апокалипсиса. Изжаримся не сразу, а понемногу, градус за градусом; или, если не изжаримся, то погибнем, когда зной расправится с экосистемой планеты.