У меня руки чесались схватить телефон, но я решил подождать. Пусть все успокоится, пусть на землю опустится ночная прохлада.

Я следил за амбаром. Из щелей в дощатых стенах струился свет, словно внутри поставили стойку промышленных прожекторов. Кондон весь день сновал туда-сюда. В амбаре что-то происходило. Саймон не сказал, что именно.

Тусклые стрелки моих часов отсчитали шестьдесят минут.

Затем я услышал тихие звуки: вроде бы закрылась дверь, вроде бы кто-то спустился по лестнице. Вскоре я увидел, как в сторону амбара шагает Саймон.

Он не поднял глаз.

Вошел в амбар и не вышел, остался внутри вместе с Кондоном и Сорли, и если телефон по-прежнему был у него, если он, идиот, не отключил рингтон, звонить ему значило подвергать опасности и его, и себя. Хотя не сказал бы, что меня сильно заботило благополучие Саймона.

Но если он оставил телефон Диане, мой час пробил.

Непослушным пальцем я набрал номер.

– Да, – сказала она (да, мне ответила Диана), и потом с вопросительной интонацией: – Да?

Голос слабый, почти неслышный. Этих двух слогов было достаточно, чтобы прикинуть диагноз.

– Диана, это я. Это я, Тайлер.

Я пытался совладать с буйным пульсом. Такое чувство, что в груди моей настежь распахнулась давно закрытая дверь.

– Тайлер, – сказала она, – Тай… Саймон предупреждал, что ты можешь позвонить.

Чтобы разобрать слова, пришлось напрячь слух. В ее голосе не было силы: речь формировали язык и горло, но не грудь. Что укладывалось в этиологию ССК. Сперва болезнь поражает легкие, затем сердце, поражает согласованными атаками, с практически военной результативностью. Легочная ткань рубцуется, вспенивается, в кровь поступает все меньше кислорода; изголодавшись по нему, сердце все менее эффективно перекачивает кровь; бактерии ССК, пользуясь обеими этими слабостями, вгрызаются в тело с каждым вымученным вдохом.

– Я неподалеку, – сказал я. – Я совсем рядом, Диана.

– Рядом… Можно тебя увидеть?

– Скоро увидишь. Обещаю. – Меня так и тянуло пробить дыру в стене. – Я заберу тебя отсюда, отвезу туда, где тебе помогут. Где тебя поставят на ноги.

Диана задышала еще тяжелее. Она сильно мучилась, и мне показалось, что она меня уже не слушает. Затем она сказала:

– По-моему, я видела солнце.

– Конец света не наступил. По крайней мере, пока.