– Давно это было?

– Пару месяцев назад. Вскоре после этого уехала жена Аарона с детьми, эти уже сами по себе. Утратили веру. Плюс тревожились, как бы чего не подцепить.

– Ты видел, как они уезжали? Уверен, что они уехали?

– Ну да… К чему эти вопросы?

– Та траншея у амбара – очень похоже, что в ней кого-то похоронили.

– А, траншея! Ну да, похоронили. Палую скотину.

– Не понял.

– Есть один парень, зовут Босуэл Джеллер, у него большое ранчо в Сьерра-Боните. До размолвки водил дружбу с «Иорданским табернаклем». Лично с пастором Дэном. Пытался вывести рыжую телицу, но в конце того года Министерство сельского хозяйства затеяло свое расследование – как раз когда у Босуэла пошли первые результаты! Они с пастором Дэном хотели скрестить все рыжие породы коров, что есть на свете: вроде как наставить язычников на путь истинный. Пастор Дэн считает, что в девятнадцатой главе Чисел говорится именно об этом: та самая рыжая телица рождается в конце всех времен от скота со всех континентов – всех, где проповедуют Евангелие. У жертвоприношения двойной смысл: и буквальный, и символический. В библейском смысле пепел юницы способен очистить нечистого. Но в конце всех времен солнце поглотит телицу, и пепел ее рассеется по сторонам света и очистит всю землю, очистит от гибели. Именно это сейчас и происходит. К Евреям, глава девятая: «Ибо если кровь тельцов и козлов и пепел телицы освящают оскверненных для очищения плоти, то кольми паче кровь Христова очистит совесть вашу от мертвых дел для служения Богу живому?» Все же ясно, черным по белому…

– И вы что, держали эту скотину здесь, на ранчо?

– Несколько голов. Тайком вывезли пятнадцать производителей, чтобы их не забрало министерство.

– Тогда-то люди и начали болеть?

– Не только люди, скотина тоже. Мы выкопали траншею у амбара, чтобы всех похоронить. Всех, кроме троих из первоначального поголовья.

– Слабость, нетвердая походка, потеря веса, а потом смерть?

– Да, примерно так… А откуда ты знаешь?

– Это симптомы ССК. Коровы были переносчиками болезни. Вот чем больна Диана.

Повисла долгая тяжелая тишина. Затем Саймон сказал:

– Мне нельзя продолжать этот разговор.

– Я наверху, в дальней спальне, – сообщил я.

– Знаю, где ты.

– Тогда иди сюда и отопри дверь.