В прошлый раз, в Башне, он извлек огонек из ладони, теперь же, не раздумывая, полоснул по ней острым лезвием.

Темная кровь, густая, как смола, тягучими каплями поднималась над ладонью, а сам Властелин уже походил на тлеющую сырую головешку, с той лишь разницей, что окутывал его вовсе не белесый дым. В остальном сходство полное — такой же деревянный и безэмоциональный.

В полной тишине звон кинжала, вонзившегося в мерзлую землю, показался громким, как звук гонга.

Я проглотила подступивший к горлу ком.

— Арон! Арон, вы меня слышите? Успокойтесь, пожалуйста… Эй! — Меня оттащили от чадящего Властелина.

Снова Вилли оказался сообразительней остальных.

— Он ведь жрец. Последний жрец. Темный.

— И что?

— Жрецу не нужны врата. Он сам врата.

Я переводила взгляд с мага на Властелина, пытаясь осмыслить сказанное.

— То есть, он сейчас пытается кого-то призвать?

Вилли неопределенно хмыкнул.

— Он обряд готовит, — просипел Кот.

— Какой еще обряд?!

— Откуда мне знать?! Я в темной магии не силен! Это не обычный призыв. В прежние времена жрецы изредка вытворяли подобное, не хочу даже думать, для чего. Короче, нам всем — крышка. Это ж надо, так человек расстроился… Нет, ну подумать тоже, каков этот Рэнс! А как маскировался… Ребят, я вас люблю. Был рад с вами… Эй!

Меру отвесила Коту звонкую пощечину.

— Соберись, тряпка! Умереть мы всегда успеем!

— В глазах темнеет, — протянул Кот, потирая пылающую щеку.

Мир обесцвечивался. Дали окутывала дымка, Пепельная гряда растворилась в сумраке, небо полиняло, а солнце стало черным.

— Как будто затмение… — я потянула ворот, дышать становилось тяжело. Но Властелин ли был причиной затмения? Меня осенило: — И звезды заслонили солнце! Арон, вы не поняли!