— Это не выглядит съедобно, — буркнул Коста разглядывая внутренности ракушки.

— Жри, что дают. Это обед, ужин и твой завтрак. Не нравится? Помолись Великому, чтобы послал что-то посъедобнее, — мстительно уточнил Рыжий, расщелкнул ножом свою раковину и присосался, причмокивая.

***

Закат они встречали, сидя на песке, плечом к плечу.

Живот был почти полон, но такой странной еды Коста не ел много зим. И очень надеялся, что он не скончается к утру.

Заплатка на днище почти высохла — последний слой плотно заложили толстыми ветками вряд — рыжий все таки оказался прав на этот раз — гончар из него никудышный. Плошки развалились в костре и не стали твердыми. Он что-то сделал не так.

Рыжий сох, подставляя то один бок, то другой теплому ветру, сняв верхнюю рубаху — босой и в одних штанах. Он нырял еще несколько раз, за странными маленькими ракушками, которые складывал в ряды у лодки.

Есть которые было нельзя — это пройдоха уточнил для Косты специально.

На вопрос — почему он не останется здесь постоянно — мало еды. Съедобных ракушек было немного, если бы не ушла рыба, можно было бы прожить, а так — все равно приходится возвращаться в город.

***

Ночью зарядил дождь. Барабанил сверху по днищу, и Коста долго прислушивался и трогал пальцами доски — не потекло ли где, но пока было сухо.

Сухой травы оказалось мало, и они сделали одну лежанку на двоих, поделив старое покрывало. Мелкие ракушки, которые рыжий нагреб за день под лодку, он вытащил наружу, как только пошел дождь. Вытаскивал в горсти, мочил и, ныряя в лаз обратно, брызгая мокрыми волосами, и раскладывал влажными вдоль бортов.

— Подожди, — прошептал он Косте. — И увидишь…

Чего он должен увидеть в этой темноте Коста не понял, зато он он отлично чувствовал, как тянуло сыростью от Лиса — и как начала мокнуть подстилка, и…

— Во-о-о-т… — тихо прошептал рыжий пройдоха, когда Коста привстал на локте, увидев синий свет.

Нежный, едва заметный, мерцающий, который становился все ярче… Ракушки — светились…

Коста был готов поклясться, что они пели — но звуков не было… Свет, голубовато синий, с зелеными отливами, как морская вода, ярко светился голубым в темноте, освещая лицо Лиса, руки Косты, лодку над головой.