* * *

Проходят дни, и группы объединяются в альянсы, подобно заключенным, скованным по рукам и ногам. Один тащит другого, пока не начинает двигаться вся цепочка, врезаясь друг в друга, неловко поскальзываясь, но продолжая идти, и при этом – в одном направлении.

Делегаты приходят к Веспер, чтобы представить ей свои соображения по поводу будущего, – и точно так же ходят в Дивенбург, чтобы обсудить более приземленные вопросы.

Сливаются воедино две концепции развития, разрастаясь подобно деревьям, переплетаясь и подпитывая друг друга. Обсуждаются права на землю и права для жителей мира, старожилов и новоприбывших, устанавливаются незамысловатые законы, позволяющие разрешить споры по поводу нейтральных земель. Пока неясно, как эти законы претворять в жизнь, но основные принципы выведены.

В то же время рассказываются военные байки. Лучшие из них застревают в головах слушателей, обрастают крыльями и вылетают наружу, а затем полируются сотнями языков, пока имена их персонажей не приобретают героический ореол.

Некроторговля возрождается – так, будто никогда и не исчезала. Такова нужда раненых и жадных, а также необходимость в восстановлении Дивенбурга, что поле брани полностью избавляется от трупов.

К концу первой недели на нем не остается ни одного тела, а к концу второй – ни одного ошметка обгорелой плоти. Дождь начинается и прекращается, и люди постепенно привыкают к виду трех солнц. А затем, когда делегации начинают готовиться к запоздалому возвращению домой, появляются ростки новой жизни, никогда прежде не виданной в этом мире.

Глава двадцать шестая

Глава двадцать шестая

Веспер возвращается к себе в комнату уже затемно. Несмотря на свою трансформацию, она обнаруживает, что ей все равно необходимо спать. Слишком долго она лишала себя сна, всегда находились новые дела и вопросы для обсуждения, ни одно из которых, разумеется, нельзя отложить, особенно сейчас, когда первое собрание в Горне подходит к концу.

Дверь закрывается со скрипом – рама перекосилась. Мягкой звенящей походкой она ступает по твердому полу. Поверхностное дыхание Джема становится слышным, только когда она доходит до кровати и опускается.

– Как прошло? – шепчет он.

– Долго, – отвечает она. – Почему ты говоришь шепотом?

– Понятия не имею.

Оба улыбаются в темноте.

– Но день все равно удачный. Я наконец сумела их убедить, что правом собственности на труп обладает скорее его семья или родной город, но не убийца. И, думаю, мы почти достигли первичного согласия по поводу маршрута Дивенбурга. Первый пытался настоять на том, что он, как свободная личность, может отправляться куда захочет, но даже Нер признала, что этому не бывать.