Жижа в ванне шевельнулась, и барашек даже раньше, чем взглянул в ту сторону, мгновенно отскочил в самый удалённый от Фазаноля угол клетки. То, что он испытывал к Фазанолю, было сильнее ужаса. Он убегал от него, как убегал бы от раскалённого прута. Ева сразу уловила, что никакого слияния здесь быть не могло. Барашек скорее умер бы, чем подпустил к себе Фазаноля.

«Есть такое понятие – антинаграда: растворение личности злодея, убившего много Магических животных. Всё, что мы делаем, отражается на нас. Нельзя даже муравья специально раздавить, чтобы не получить немного антинаграды. А обратное явление – магия благодарности, как у тебя».

Вот для чего Фазанолю нужна Ева – он прекрасно понимает, что ни одно Магическое существо его не примет. Будет кусаться, царапаться, бодаться или просто умрёт – каждое по своим возможностям. Слишком сильный от него исходит запах смерти.

К Пламмелю барашек тоже относился без симпатии. Когда Пламмель подошёл к клетке, барашек задрожал. От его золотой шерсти полетели крошечные искры – не золотые, не зелёные, а какие-то промежуточные. Одна из искр попала Пламмелю на руку. Он скривился и торопливо отскочил.

– Неплохо, да? Сглаздамата не боюсь, а этого мне никак не отбить! Мы называем такие искры «салат»! – сказал Пламмель. – Рыжьё, зелень, салат… Неплохо? Это Белава придумала!

Он посмотрел на неё с гордостью, радуясь, что и русалка может придумать что-нибудь, не связанное с охмурением или разгрызанием рыбьих голов.

– Я не буду вам помогать! – упрямо сказала Ева.

Её заявление никого не напугало.

– Ясень перец, будешь! – ухмыляясь, заверил её Пламмель. – Ты не нам помогаешь, а сохраняешь жизнь баранцу! Если не поможешь – нам придётся сделать с ним то, что рано или поздно делают со всяким бараном. Мы получим золотое руно и некоторое количество салата.

– Если хочешь сохранить ему жизнь, зачем ты оторвал у него корень? – спросила Ева.

Пламмель с тревогой взглянул на ванну:

– Случайно. У них, оказывается, как у джиннов, на конце корень тоньше паутины. Но всё к лучшему. Если б не корень, барашек бы удрал в Теневые миры! Но из-за этого корня он истекает кровью, а Белаву к себе не подпускает.

Белава сердито буркнула про искры. Из оборванного корня непрерывно сочилась кровь, густела и превращалась в оливковую магию. Котошмель совершенно опьянел. Он то порывался лететь к клетке, то возвращался к Еве – дёргался как на резинке.

– Стяни вот этим! Он сразу остановит кровь! – Белава бесцеремонно толкнула Еву в плечо и сунула ей нечто напоминающее червя или пиявку.