– На позиции, – отдал приказ Натта.

Схематические изображения на голограмме изменились, показывая активные двигатели. Корабли стали расходиться. Движение светлых точек было видно и на экране, только там лишь спецы-пилоты ориентируются как следует, а голограмма наглядна и понятна даже дилетанту. Впрочем, Джеронимо не считал себя дилетантом. Он успешно исполнял обязанности главнокомандующего все то время, пока Максимилиансен был в отставке. Не стоило и возвращать его: ничем хорошим не кончилось. Теперь Джеронимо Натта назначен приказом координатора отвечать за эту операцию. Именно он представляет здесь Землю. Но вместе с тем – Небо. Он – карающая длань Господа, что простерлась ныне над этим миром.

Прячась в тенях, колдун с ненавистью следил за огоньком шаттла, идущего вверх от планеты. Будь его воля, он разбил бы эту летающую коробку о камни и насладился бы воплями умирающих и ошметками их визжащих в ужасе душ. Но коробка не желала слушаться, не отзывалась. Мерзкие людишки заколдовали ее. Она была полна жертв, а он не мог до них дотянуться. Горячее невидимое покрывало, окружающее их, сжигало сплетаемые нити тьмы, не давало пробиться. Туда, наверх, ушло множество таких коробок, огромных летучих консервов, начиненных сладкими душами. Твари, явившиеся из другого мира, задумали лишить колдунов их жертв. А ведь тот жирный человечек, несостоявшаяся жертва, предупреждал. Он говорил о мерзости, что приходит с неба, но колдунам было неинтересно слушать жалкую букашку, единственное предназначение которой – стать жертвой и тем самым принести удовольствие истинным хозяевам этого мира. Он упорно не желал становиться жертвой. Он принес десятки и сотни жертв вместо себя, и колдун снизошел к тому, что он бормотал, и сплел паутину из нитей тьмы для мерзости, обитающей в небесах. У этой мерзости не было имен – или же толстый слизняк просто не знал их, все равно. Наслаждение не могло быть полным. Но каждое трепыхание паутины отзывалось сладкой музыкой внутри. А потом струны стали рваться, и музыка превратилась в какофонию. Он снова плел, но нити сгорали…

Твари наконец поступили, как надо. Они пришли сюда, в чужой мир, где они слабее, а у колдунов сила. Колдуны обрадовались, но жертв они не получили. Твари умирали, однако их души оставались недоступны. Твари пели песни, растворяющие нити. Твари убивали злым светом. Радость оказалась преждевременной.

А потом твари стали сажать жертвы в летающие коробки и увозить прочь. И колдуны забеспокоились. Если жертвы улетят в другой мир – исчезнет источник силы и наслаждения. Они подняли мелких прихвостней и големов, стали загонять жертвы в западни, не пускать в коробки. Только жертвы никак не хотели оставаться, где им положено. Умирали сотнями, но рвались туда, к мерзким коробкам. Кто-то из колдунов попытался уничтожить коробки и погиб, за ним – еще один. На поле, где они взлетали, непрерывно распевали гадкие песни, големы от них теряли силу, а мелочь мерзкие пришельцы расстреливали светом.