— Мне кажется, что-то испортить здесь сложно. Это же карусель, сделанная гениальным художником, так?

— Да…

— Все гениальное — просто. Это я точно для себя уяснила. Ты же тоже гений, Бритт. — Меган нелегко дались эти слова, и она совершила над собой усилие, чтобы продолжить. — Просто взгляни на мир вокруг его глазами. И ты поймешь.

— Надо сделать так, чтобы Сфинкс открыл глаза… — пробормотала Бритт. — Но Карусель стоит на месте… Значит…

Мир вокруг рушился.

Меган никогда не приходилось наблюдать за разрушением великой иллюзии. Не сказать, чтобы она этого хотела — но от разрушения Марблита не могла оторвать взгляд. Осколки и птичьи перья вились в воздухе, гонимые ветром, и весь лоск и красота разбивались в пыль, обнажая обычный городок, бедный и блеклый, затерянный среди гор.

— Нашла! — крикнула Бритт и потянула за рычаг.

Карусель заурчала.

Бритт кинулась к величественному Сфинксу и обняла его за голову. Сфинкс открыл глаза.

Сфинкс был велик — больше, чем любая другая фигура на карусели. Он поднял могучую голову, расправил крылья, и карусель пришла в движение, начав медленно раскручиваться против часовой стрелки. Послышалась музыка — красивая скрипичная мелодия, и сердце Меган заколотилось от тоски, страха и пережитого ужаса. Ведь это была мелодия, созданная Дроссельфлауэром. Как такой талант мог навлечь столько бед на своих близких?

Белая лошадь под руками Меган зашевелилась, прянула головой, заржала — и Меган не иначе как сказочным чутьем поняла, что должна сделать. С трудом подтянувшись, она перекинула ногу через белый в яблоках круп и села, прижимаясь к длинной шее. Грива у лошади была серебряная, длинная, и Меган взялась руками за нее, надеясь только, что не упадет.

Она огляделась.

Бритт, конечно, уже сидела на спине гордого Сфинкса, и сама в этот момент напоминала древнюю воительницу. Распахнутое пальто трепал ветер, бирюзовые волосы развевались на ветру. Меган мимолетом подумала, что той Бритт — завернутой по самые глаза в шарф тихой художнице в поезде — уже давно нет. Так же, как нет и угрюмой Меган, мечтающей об уединенной прогулке, и нет свободного Хью, идущего куда пожелает душа.

«Мы все потеряли что-то на этой безумной войне…» — пронеслась в голове у Меган строчка из полузабытой песни.

Хью сидел на спине белого медведя, а его Тень кружила рядом, свободная и независимая. В глазах его Меган увидела такую тоску, что поспешила отвести взгляд.

Гвендолин все еще стояла, держась за длинный золотистый шест. Меган удивилась, почему Гвендолин не торопится выбрать себе животное, но, проследив за ее взглядом, все поняла. Рядом с каруселью стоял Дроссельфлауэр.