Фельгора стошнило.

Эшлин встала и огляделась. В зарослях папоротника раздался смех Касамира – гортанный и пугающе безумный.

Веш подбежал к Венделлу, вытащил кляп у него изо рта и что-то негромко сказал.

Эшлин направилась к зарослям папоротника. Слева от нее Сайлас поднялся на колени, но дальше двинуться не мог. На его правый бок было страшно смотреть: зазубренные обломки доспехов глубоко врезались в плоть.

– Ты как? – спросила Эшлин на ходу.

– Не задавай глупых вопросов, – задыхаясь ответил Бершад.

– Умираешь?

– Покамест нет. Но хорошо бы кто-нибудь помог мне снять доспех, прежде чем раны затянутся, не то я скособочусь, как подгнившая груша.

– Голл! – окликнула Эшлин.

Листириец бросился к Сайласу, выхватил нож и начал срезать доспехи с израненного тела.

– Не бойся, Безупречный, я все сделаю.

Эшлин подбежала к Касамиру, который продолжал хохотать, несмотря на то что его рассекло пополам, правую руку отрезало у локтя, а из распоротого живота выползали кишки. Эшлин поискала взглядом отрубленную руку, но так и не нашла.

– Чем это его так? – спросил Фельгор.

Эшлин указала на меч Бершада, воткнувшийся в землю за Касамиром. Клинок все еще дымился.

– Меч отлетел сюда, когда великан разорвался на части, – сказала Эшлин.

– Надо же, – проворчал Фельгор. – Даже не знаю, хорошо это или плохо.

– Для вас плохо, – сказал Касамир. – А мне все равно.

– Не так чтобы и все равно, – сказал Фельгор. – Что-то я твоих ног не вижу.

– Что сделал Озирис Вард с драконьими нитями? – спросила Эшлин у Касамира.

На пути сюда она осмотрела десятки скелетов призрачных мотыльков, пытаясь отыскать нить, не изъеденную химикатами. Ни в одном из позвоночников нитей не оказалось, хотя видно было, что их оттуда извлекли.