– Тогда плати выкуп и забирай своих корсаров. Деньги-то привезла?

Керриган указала на один из сундуков:

– По пятьсот монет за каждого хватит?

– Вполне.

– У меня есть еще два сундука. В одном – рубины, а в другом изумруды.

Драгоценные камни стоили в десять, а то и в пятнадцать раз больше выкупа, запрошенного за пленных корсаров. Будь Кочан помоложе, его бы обрадовало такое богатство, но сейчас ему было все равно. Оказывается, когда живешь среди постоянного насилия и жестокости, то быстро перестаешь радоваться и удивляться.

– Знаешь, Керриган, когда договариваются о выкупе, то не объясняют, что готовы заплатить больше запрошенного.

– Я готова заплатить больше, но не за моих корсаров, а за пленную королеву. Два сундука самоцветных камней – самый что ни на есть королевский выкуп. Да и тебе выгодно – не придется отправлять гонцов в Папирию, там ведь вдовы и все такое.

Симеон прищурился, расправил плечи:

– А вот теперь мне и правда очень любопытно, кто тебе все это рассказывает. – Он шмыгнул носом. – Может, среди моих людей завелась крыса?

– Ты согласен или нет?

Симеон рассеянно взглянул на небо, улыбнулся чему-то своему.

– Нет, я не дам своего согласия, сколько бы драгоценных камней ты мне ни предлагала. Оказывается, королева – большая умелица. Она быстро разобралась с игрушками алхимика. Так что из моего подземелья она теперь выберется только в последнее плавание.

– Или ей силой помогут оттуда выбраться, – сказала Керриган.

Симеон снова улыбнулся:

– Сколько убийц прячутся на твоем корабле? Пять, шесть десятков?

– Нет.

– Тогда проваливай. – Он наставил на нее палец. – А если вдруг удумаешь подстроить мне какую-то подляну, я мигом перережу глотки твоим корсарам. И мальцу тоже.

Керриган удрученно побарабанила по пряжке своего ремня.

– Ладно, отдай мне только корсаров.