– Некоторые договоры действуют и после смерти любой из сторон, ты что, не знаешь?
Кочан почесал обрубки ушей:
– Ага, знаю.
Он оставил Мороза на посту и продолжил обход полигона. Поднялся по лестнице. Проверил, как там Роули и Карл. Спустился по лестнице. Проверил, как там Уфрит и Лейт. Ну и так далее. Карл был пьян, но притворялся трезвым, а все остальные выполняли свою работу как положено.
Наконец Кочан вернулся к посту Мороза, но стрелка не было на месте.
– Эй, Мороз! – окликнул Кочан.
Только ветер завыл в ответ.
Кочан осмотрел ярус – катапульта, ржавчина, лишайники – и снова направился к лестнице, проклиная ноющую лодыжку.
– Уфрит! – крикнул он, приближаясь к верхней ступеньке. – К тебе Мороз не приходил?
Кочан поднялся наверх, огляделся. Уфрит тоже куда-то исчез.
– Уфрит?
Тишина. Что за фигня?
Куда подевался Уфрит? Кочан же только что приходил к нему с проверкой, а Уфрит его подначил, показал неприличный жест.
Он тщательно осмотрел пост. Там, кроме ржавчины и лишайников, виднелись и следы крови.
Сначала пара капель, а потом длинная лужа – кровь явно хлестала из открытой раны.
Кочан снял с плеча арбалет, поддернул болт, чтобы не ослабла тетива. Он на собственном горьком опыте научился не натягивать тетиву до предела. Готовясь к первому набегу, он на всю ночь оставил арбалет на взводе, боясь, что не разберется в сложном механизме в горячке сражения. И когда пришлось выстрелить в баларского солдата, то болт едва примял стальную пластину на груди противника. Баларин наверняка его убил бы, но Симеон, оказавшись рядом, спас Кочану жизнь.
Кочан пошел по кровавому следу. Медленно. Осторожно. Вглядываясь в каждую тень, моля всех богов, чтобы откуда-нибудь вышел Уфрит с рукой, обмотанной окровавленным лоскутом, проклиная всех и все на свете. Такое часто случалось. На прошлой неделе Шакалу оторвало палец, когда бедняга попытался починить свой арбалет, который в последнем набеге начал стрелять куда-то вбок.
Впереди шевельнулась тень – громадная, жуткая.
– Эй! – крикнул Кочан, вскинув арбалет. – Ты кто?
Тишина.