— Так для кого дракона-то собираете, гражданин Франц? Для наших или для ваших?

— Надеюсь, для наших, для Советского Союза. Думаю, что родина, а я, простите, считаю родиной отнюдь не Германию, оценит мои уникальные возможности… И я перестану трусливо оглядываться. Стану снова самим собой, уважаемым человеком, а не тварью дрожащей.

— Это вы пока уникальный.

— Вы же знаете, Хайков мертв, записи он оставил в беспорядке…

— Если открытие совершено, его можно повторить! И это проще — потому что уже известно, что оно возможно. Так что незаменимым вы пробудете недолго, а потом…

Что, по мнению Шорина, должно было случиться с Коданом-Францем дальше, никто так и не узнал, потому что на все УГРО раздался мат Якова Захаровича.

— Цыбин! — заорал Яков Захарович, прервав свою тираду.

Моня с Ариной выскочили в коридор.

— А этот твой где? — уже намного тише спросил у Мони Яков Захарович.

— Отказался говорить со мной, захотел с Шориным. Ничего, поболтают немного, потом вернусь — доведу дело до конца. Он признается, дальше вопрос оформления.

— Не получится. Эти… — тут Яков Захарович подробно рассказал некоторые странные особенности конституции и любовных предпочтений подразумеваемых им людей, — из барского дома требуют прислать Кодана к ним. Мол, не наше дело, не наш масштаб.

— А раньше они где были? Когда он Особых по всей Левантии сосал?

— Тогда он их не интересовал. А тут внезапно. Так что пиши бумаги, вызывай конвой — и все. Не наше это дело.

Яков Захарович добавил еще несколько матерных тирад, но уже обреченно, без запала. Моня присвистнул.

— Вот ведь суки, — безнадежно произнес он, — ну и ладно. Ну и черт с ним. Не будет больше убивать — и хорошо. Пусть порадуются. Пусть в столицу отрапортуют, мол, взяли уникального преступника, долго охотились, ночи не спали… Может, им по медальке дадут.

Он говорил зло и обиженно, Арине показалось, что сейчас он заплачет. Она обняла Моню. Даже ревнивец Давыд понял бы ее.

— Суки, конечно, суки. Ты молодец, а они — просто наглые.

Моня засопел ей в плечо.

В ночь на двадцать восьмое число Арину разбудил странный звонок в дверь. Как будто бы кто-то пытался нажимать на звонок, но палец все время соскальзывал. Арина открыла — и на порог хлынули рвотные массы. Вслед за ними обрушился Моня. Если бы не подоспевший Давыд, Моня сбил бы Арину с ног.