— Кстати, ведь есть же милицейские собаки. Что вы думаете о работе кинолога? Это как раз собачий наставник, к кинематографу отношения не имеет.
— Неплохой вариант.
— И вот представьте: вы с собачкой бегаете, а кто-то достойный, тот же ваш Клим Петрович или… — тут Кодан запнулся, — или кто-то другой — исполняет должность дракона. На рожон, в отличие от вас, не лезет, в споры с начальством не вступает. Пользуется любовью и уважением коллектива.
— Не получится. Не смогу спокойно с собачками возиться, если буду знать, что человек за меня жизнью рискует. Хоть Клим, хоть кто.
— Хорошо, а как вам такой вариант? Собираем Особые силы по крупинкам. У единичек, двоек, троек… По сравнению с вами они же так, почти ординары.
— Ну, все-таки есть разница.
— Вы знаете, что от ранга к рангу сила Особых растет не линейно, а экспоненциально. То есть вы сильнее единички не в тринадцать раз, а раз так…
— Не важно.
— Вы абсолютно правы, в данном случае точная величина не важна. Но, чтоб дать силу дракона, скажем, Особому девятого ранга, надо еще пятерых таких же…
— Пятерых таких же… Что? Пустить в расход?
— Отчего же нет? Это в ваших интересах.
— В моих?
— В интересах вашего Особого отдела. Вы в курсе, кем были те, кого я, как вы выразились, убил?
— Людьми. Советскими гражданами.
— Прошу вас, Давыд Янович, не кокетничайте — вам не к лицу. Будем честны: не позаимствуй я у этих людей их силу, они вряд ли воспользовались ею на благо общества. Хотите, вы будете называть моих, скажем так, жертв — а я подробно расскажу о каждой. У вас же есть список?
— Есть.
— Давайте по порядку, время ведь еще есть?
— Да, у вас еще пятнадцать минут. Итак, первый труп, апрель 1946 года. Земсков Рудольф Олегович. Не знаю, что за фрукт.
Моня повернулся к Арине и закатил глаза. Ну да, молодец Шорин, много успеет рассказать подозреваемому…
— Конечно, не знаете, — даже сквозь стенку было слышно, что Кодан говорит с самодовольной улыбкой, — карманник он. Приезжий, из Балты. Изволил польститься на мой бумажник. Как видите, сам выбрал стать первым моим источником.