Касар вздохнул: теперь ему нужно заняться делами клана и расчистить земли от монстров, а потом взяться за пополнение казны, не одному же Кифену деньги в клан приносить.

* * *

Степан мог с уверенностью сказать, что провести сутки, без возможности открыть глаза, оказалось ужасно, но того стоило. Правда временами всё еще накатывало острое желание придушить засранца Веце.

Полукровка, пока его господин был беспомощен, измывался от души: накидал в еду жуков, неизвестно где добытых, пролил какую-то дрянь на одежду и под предлогом срочного дела оставил мокрого и злого графа на Маниэр.

Девушке чувство долга не позволяло оставить господина в подобном виде, а сопротивление ее вовсе не смущало: что она там не видела?

Что она там не видела, Степан знать не хотел, и раздеваться не собирался — трусы в этом мире позорные, а стоять в них, почти голым, перед Маниэр… не лучше ли сразу убиться?

Убиться не дал Веце, не вовремя вошедший в комнату и громко заржавший, пока Маниэр пыталась стянуть со смертельно смущенного попаданца штаны. Граф на миг отвлекся, свирепо рыкнул и запнулся, потеряв и штаны, и равновесие.

Волею судеб единственным, кто расшиб голову, оказался Веце. Степан потирал потянутую лодыжку, Маниэр зло скалилась. И существовала лишь одна причина, по которой полукровку не убили: он и так чуть не откинулся — кровотечение только-только остановилось.

Раненый Веце ныл и выл, глядя на лужу своей кровищи на полу, убирать-то ему — Маниэр его скорее в этой луже утопит, чем сама пол отмоет. Несправедли-и-иво!

Граф всецело поддерживал точку зрения девушки, чем заставил лишний раз позлиться Веце.

Полукровка почти рыдал, ползая по полу с повязкой на голове и вытирая кровь. Так задумался, так занылся, что поскользнулся и разбил голову во второй раз. Пока пытался встать — сломал руку.

И да, не пытайтесь теперь ему доказать, что кровососка-Маниэр не прокляла его.

Впрочем, она ничего и не отрицала.

То, что Веце считал ее виновницей всех его бед — приятно грело душу. И Маниэр многозначительно улыбалась, храня загадочное молчание.

Мучительные сутки закончились быстро под аккомпанемент непрерывного завывания полукровки о мировой несправедливости. Степану к тому моменту на справедливость эту… стало глубоко всё равно. Да, тут мы любезно опустим маты.

Вид Веце, забинтованного, бледного и злого как собака, попаданца знатно позабавил. Полукровка поскалозубил что-то про Маниэр и графа, в туже секунду словил леща от девушки, и впервые за последние двадцать четыре часа заткнулся.

— Вы стали гораздо быстрее схватывать заклинания. — похвалила графа Маниэр, когда попаданец вернулся к занятиям с магией.