Потом эти дети… после того, как Илья вылечил первых, то в душе появилось странное ощущение. Его было сложно сформулировать, но впервые он оказался нужен кому-то по-хорошему.

Раньше Илья с пренебрежением относился к тем, кто старался подмазаться лестью, ибо понимал, что все это делается исключительно из-за денег, а точнее ощущения богатства и успеха, которые от Ильи исходили как аромат от цветущей в ночи белой лилии.

Сейчас было все иначе. Илья что-то сделал сам, по своей воле, и от этого ощутил такой поток светлой лучистой и греющей благодарности, что потерялся, утонул в этом чувстве и только тогда понял, насколько замерзал до этого. Он как Кай, в сердце которого, оказывается, засел кусочек злого зеркала, а он совершенно этого не осознавал, и считал окружающий его холодный дворец нормой. А тут через ледяные стены пробились теплые весенние лучи, осветили тающие стены, и Илья ужаснулся.

Самой поразительной переменой была Надя. Та, что сейчас идет позади шаг в шаг и, кажется, даже дышит с ним синхронно. Она вроде даже ничего и не сделала, но каким-то непостижимым образом выдернула осколок из сердца и теперь с каждой минутой Илья с удивлением открывал нового себя. Он не понимал, что такого было в этой девушке, но рядом с ней возникало теплое ощущение чего-то родного, знакомого вроде уже сотню лет, но потерянного когда-то в детстве и вот только сейчас обретенного вновь.

Впервые у него было ради кого жить… и бороться. Не для себя, а именно для других. Ради Нади, остальных четверых друзей, детей, которым он не успел еще вернуть память, их родителей, что расцветали на глазах, глядя как разум возвращается их чаду. И, надо было признаться, это было чертовски приятно. Наверное, в последние пару дней он впервые приблизился к тому, что можно было назвать счастьем.

Тьма впереди почему-то не отступала под лучом фонаря, а висела, как плотная завеса. Илья подошел вплотную и остановился. Теперь преграда была всего в шаге от его лица. Непроницаемо-черная, настолько, что даже не поймешь из чего сделана.

Но он же в любом случае должен пройти до конца.

Илья протянул руку и наткнулся на ощущение холодного тумана, знакомого по ночным кошмарам. Пелена не пропускала свет, но если нажать с усилием, то сквозь нее можно было пройти.

Он выставил вперед руку, продавливая черную мембрану, сделал два шага вперед и оказался в центре Лабриса.

Тут же обернулся и крикнул Наде изо всех сил:

– Беги!

Семен

Семен

Юльку отправили спать в ее комнату. Она еще не совсем пришла в себя и все еще была ошарашена произошедшим, так что уснула сразу же и накрепко.