– Умолкни. – Я поморщился. Антарес был невыносим в любом виде – как в качестве души, так и оболочки.

Пустой привычно пожал плечами, уже растеряв к теме всякий интерес, и огляделся. Нас накрывал черный купол. В самой его верхушке находилась дыра, из которой проливался мерцающий алый свет.

– Подумать только, Максимус. Ты и вправду сделал это. Ты привел меня к моей душе.

Он двинулся к предмету, на который падал свет, а я осмотрелся. Мы стояли в идеальном широком круге, полностью засыпанном песком. Сделав пару шагов, я пригляделся к земле повнимательнее и понял, что ошибся. Песок был самого обычного цвета, но такой странный оттенок ему придавали красные письмена и символы. Они оставались цельными, даже когда я наступал на них.

– Кластерная манипуляция, еще одна… – Меня передернуло. – Что вообще может делать такая громадина с кучей условий?

– Держать что-то в сохранности? – иронично предположил Пустой. – Практически без малейшей возможности на проникновение.

– А вот это ее центр и питающая энергия. – Я осторожно приблизился к постаменту. На его вершине располагалась грубая каменная чаша. Мне с трудом удавалось увидеть ее содержимое, пришлось привстать на носки.

Внутри лежал камень, источавший ярчайший красный огонь. Не сфера, но тоже носитель. От него исходила безудержная мощь, которую я ощущал каждой клеткой тела.

Третий осколок Антареса Непогасимого. Я в восхищении затаил дыхание, но потом нахмурился.

– Пустой, скажи, это ведь ты создал это место, когда имел душу? Но между тем ты сказал, что оказался здесь из-за Черно-Белых. Что на самом деле произошло?

Мой спутник, до этого безучастно рассматривавший голые стены, сказал:

– Пока у меня нет души, я вряд ли смогу дать тебе хоть сколько-нибудь достоверные подробности. Но с ней мне удастся рассказать тебе все. Ты и сам должен понимать, что такое проблемы с воспоминаниями.

Я поглядел на расположившуюся между нами чашу.

– Может, сначала я отдам тебе осколок, имеющийся в сфере? Луна как раз отдала мне его перед тем, как мы попали сюда. Ты же помнишь ее?

Тогда же я понял, что плохо представляю, как вообще буду передавать ему разум, находившийся внутри меня.

– Сперва мы обязаны выбраться отсюда, – настоял Пустой. – И обрести себя. Когда будем на свободе, то разберемся со всем. А теперь – достань осколок. Это можешь сделать только ты.

Я кивнул и неуверенно размял пальцы, продолжая смотреть на накопитель. Что-то не давало мне покоя и грызло душу. Но я заставил себя потянуться и взять в руки горячий камень. Все надписи в пещере засияли, загудели, земля завибрировала, в воздухе разлился пробирающий до костей жар. Звон в ушах нарастал.