— Идти не вздумай, — как мысли мои прочел Мал Тихомирыч. — Дурное место, гиблое. Мы тебе говорили о нем. Ты живым нужен, а не мертвым-бездыханным!

Под конец речи парадник аж на крик перешел, голос сорвался предательски.

Не спорю, мост самоубийц, так по-доброму зовут петербуржцы это дорожное сооружение через Обводный канал, не лучшее место для прогулки. Но кто сказал, что в самоубийцу буду играть я?

— Не ходи, — поддакнул шерстистый. — Вижу, что хочешь. Не надо. Прислушайся хоть единожды к совету доброму.

— Хорошие вы мои, — вздохнул я. — Я непременно пойду. Мне бросили вызов, и я, признаться, этому даже рад. Определенность появится хоть какая-то. Да не войте вы, как над покойником, пусть те, кто меня зовет, белые тапки готовит, а от меня вы так легко не отделаетесь.

Воспользовался некоторым замешательством, которое произвела моя маленькая речь, подхватил шерстистого и понес домой, наглаживая, как домашнего кошака. Тот даже возмутиться забыл от ошеломления.

Я подъехал на Боровую заранее. Оставил байк, не доезжая до моста метров двести пятьдесят, и прогулялся. Любоваться в этой части города особо нечем, промзоны и та самая серость, в которой часто обвиняют Питер. Вот тут она наличествует, даже серая вода в темно-серых гранитных берегах отражает серые рельефные тучи.

И не для того я гулял, чтобы хвост сбросить. С этим я уже благополучно справился. Меченый в этот раз не шифровался, наоборот, при виде меня он отлип от турника на дворовой детской площадке и показательно провел рукой по горлу. Стоило мне подойти к двухколесному другу, как этот раскрасавец запрыгнул в машину.

Я не злой человек. Хочу думать, что есть люди и нелюди похуже меня. Но ехать на встречу с врагом (или, что вероятнее, врагами), имея на хвосте пару дополнительных противников (меченый и водитель авто), посчитал излишним. Потому повел мотоцикл нарочито медленно, а как выкатил на свободный участок трассы, послал за спину пучок молний.

Часть ударила в дорожное полотно перед машиной, часть ушла в стороны, и два ослепительных росчерка понеслись в лобовое. С управлением в таких экстремальных условиях не справился бы и Шумахер, а водитель обшарпанного автомобиля до мастера не дотягивал. Коробку на колесах встретило заграждение.

Живы ли те, кто сидел внутри, я вызнавать не стал. Первая-то мысль была: опробовать давным-давно обещанный Хелен подрыв бензобака, тогда бы вовсе без шансов. Но взыграло в очередной раз миролюбие. Из строя преследователей вывел, а нити жизни их оставил в руках судьбы. Повезет — встретят следующий рассвет живыми, не улыбнется фортуна — познакомятся с землицей поближе.