– Да, – кивнула Вол, – это мы знаем.

На ее лице появилось выражение боли, как будто она делила ее с Варгом.

– Я понимаю, что такое любовь к сестре, – прошептала Вол, сжимая руку Варга. – Моя собственная сестра… пропала. И я беспокоюсь за нее.

– Мне горько об этом слышать, – сказал Варг.

Вол покачала головой:

– Возможно, это просто моя привычка мыслить, из-за которой все кажется хуже, чем есть на самом деле. Успа сильная. Думаю, скоро мы с ней увидимся. – Она посмотрела на Варга. – Итак, ты говорил мне…

– Ну ладно, – сказал он, собравшись с силами, чтобы рассказать наконец свою историю. – Нас с Фройей продали фермеру, Колскеггу, когда мы были детьми. Пяти или шести зим от роду. – Он пожал плечами. – Колскегг не был добрым человеком. Все, что у нас с Фройей было, – это мы сами. Друг у друга. Мы были близки. – Улыбка дернулась в уголках его рта при воспоминании о сестре. – Так близки, что мы ощущали, что чувствует другой, не говоря об этом. Хватало лишь взгляда. Мы росли, и это усиливалось. Даже в разлуке я мог… Я чувствовал ее, вот здесь, – он коснулся своей груди. – Это звучит так, будто я тронут луной, раз говорю об этом вслух… Но это было по-настоящему. – Он помолчал, чтобы справиться с нахлынувшими воспоминаниями. – Однажды я расчищал новое поле от камней, для зимнего пастбища, и тут я почувствовал ее крик. Я почувствовал его в своих костях. Я понял, что что-то не так. – Еще немного помолчав, он продолжил. – Когда я вернулся на ферму, мне сказали, что Колскегг продал ее. Это было год назад, я не знаю кому. Тогда Колскегг сказал мне, что если я буду продолжать драться за него на кулачных боях, заработаю достаточно монет и выиграю кошелек в главном состязании нашего округа, то смогу купить себе свободу, а может быть, и заработать достаточно, чтобы выкупить Фройю. Он сказал, что если я выиграю этот последний бой, то он даст мне мешок монет и скажет имена тех, кто купил ее.

– Ты выиграл, брат? – спросил Торвик.

– Да, – пробормотал Варг. – Я победил. Хотя и был побит и изранен. После поединка меня отнесли в сарай Колскегга и бросили на кучу гниющего сена, и я слышал, как фермер и его вольноотпущенники праздновали победу в бражном доме. Когда я лежал на земле, я… – Он поперхнулся словами. – Все то время, пока мы были в разлуке, я знал, что она рядом. Что Фройя в порядке. – Он пожал плечами. – Я просто знал. Но когда я лежал там, ощущая во рту вкус собственной крови, то будто услышал ее крик. А потом я почувствовал, как она умирает. – Мышцы на его лице дернулись, кулаки сжались, костяшки пальцев побелели. По щеке скатилась слеза. Торвик протянул руку и сжал его руку. – Тогда я встал, – продолжал Варг, желая выложить все, раз уж начал. – Я пошел к Колскеггу, попросил у него свой выигрыш и снять ошейник с моего горла. Он рассмеялся, сказал, что был бы дураком, если бы позволил такому золотому бойцу просто уйти от него. А я… – Варг посмотрел на свои руки, покачал головой. – Следующее, что я помню, как обхватил горло одного из его вольноотпущенников и оборвал его жизнь. Они были мертвы, все, и Колскегг, и его люди, стены зала были залиты их кровью, лужи ее блестели на земле, а я стоял среди них, тяжело дыша, весь красный и мокрый. Тогда я нашел ключ от своего ошейника, взял его и кошелек с монетами и сбежал.