Девушки и парни, шутя и подталкивая друг друга, покинули старую мельницу.

Когда дверь закрылась, я сказала:

– Суженый… ряженый…

Голос почему-то сорвался, стал тоненьким. Я затаила дыхание, не смея шелохнуться и, повинуясь не то страху, не то порыву вдохновения, бросила в чашу ветку полыни, что лежала рядом.

– Покажись!

От моих пальцев сушеные листья потемнели и скрючились, горький едкий дым взвился вверх. Чернильная тьма за спиной выцвела и превратилась в туман. Омут зеркальной глади чуть смазался. Я моргнула, вгляделась…

Но отражение осталось ровно таким же, как и было. Я раздосадованно оттолкнула от себя миску с дымом, собираясь встать, но тут в центре зеркала вдруг показалась точка. Сначала мне почудилось, что это грязь, я потянулась к ней, чтобы счистить, но точка внезапно задвигалась. Сначала легонько так, несмело, а потом завертелась, набирая скорость.

Я подалась вперед. Казалось, то не точка, а зверь: волк или огромная собака. С каждым кругом зверь рос и обретал все более ясные черты. По коже прошел мороз: не оставалось ни малейших сомнений, что зеркало показывало мне мою судьбу. Но что это значило?

Зверь добежал до края рамы, а потом вскинул пасть вверх и… завыл.

Я вскрикнула, закрыла глаза руками. А когда вновь отважилась взглянуть на зеркало, там снова отражалось только мое лицо, но оно было моим и не моим одновременно! И за спиной – не мельница. Высокие своды какого-то каменного строения, узкие кованые окна. К своему ужасу я обнаружила, что мой зеркальный двойник наг, и лицо у него какое-то странное: глаза расширены, на щеках алеет яркий румянец, губы слегка приоткрыты. Словом, выражение самое что ни на есть сладострастное. Я не знала, что пугает меня больше: эта развязная девица с моим лицом или то, как ее рука мягко скользнула по телу и принялась вытворять всякие непотребства…

Я почувствовала, как меня с головой окунает в жар.

– Боги милостивые, да что же это творится, – прохрипела я, хотя богов сюда приплетать определенно не стоило. И тут же все стало еще хуже. Зеркало затянул алый бархат, за ним мелькнули тени – женская и мужская, послышался новый вой, зеркало задрожало… и треснуло. Ровно в том месте, где появилась точка со зверем.

– И п-п-правильно, – срывающимся голосом сказала я. – Нечего тут…

Но радоваться было рано, потому что из точки по всей поверхности зеркала разошлись трещины в форме древа с ветвистой кроной и переплетенными корнями. Совсем как на старой карте, совсем как Древо Трех Миров.

– Проклятье! – воскликнула я, вскакивая. – Чтоб я еще раз…