Я не отвела глаза – полно прятаться. Я смотрела, как опустевшее, выгоревшее, истерзанное Светлолесье распадается на осколки.

А потом все кончилось. Мы снова были в мунне. Дарен сидел на развалинах неподалеку и наблюдал за мной.

– Где Печать? – прохрипела я.

– Здесь, в старой мунне, – ответил он и вдруг спросил: – Ты знаешь, где похоронен Первый жрец, Лесёна?

– Все знают, – сказала я, удивившись внезапности его вопроса. – В Злате.

– Ты видела усыпальницу?

– Мельком.

– Она не настоящая, – отозвался со странным чувством в голосе Дарен. – Настоящая всегда была здесь.

– Но откуда ты…

– Жрецы знают. Мечислав приказал схоронить его в родовом гнезде, и всех убедили, что гнездо – это Злат, город, который он приказал строить еще при жизни, город, в котором поселились его потомки. Но сам Мечислав был родом из этих мест, и тут же поселился его младший сын. Настоящие останки Первого жреца находятся здесь.

– Зачем нам его останки?

– Первый жрец был отмечен Единым, и его кровь, плоть и кости благословлены. Именно с помощью этой защиты он одолел царя колдунов. Печать – это кости Первого жреца.

Мои мысли смешались.

– Печать где-то здесь, – тем временем произнес Дарен. – И только род Зари может приблизиться к ней.

В словах колдуна скрывалось что-то очень тревожное, но я не могла понять, что именно… и тут меня осенило.

– Но если это так, то останки защищает колдовство крови! А это очень и очень напоминает те обряды, в которых обвиняли колдунов древности!

– Да, – кивнул Дарен. – Печать создана колдовством.

Я вновь обвела взглядом старую мунну.

– Ты сказал, любое колдовство можно разбить, если знать как.

– Верно. – Дарен вновь стал серьезен. – Я хочу знать, что именно ты чувствуешь здесь со своим оберегом. Хочу понять, как именно работает защита Печати. Но вот кое-что еще… Смотри.