– Еще один предатель!

Я попыталась освободиться, но наставник крепко обхватил меня. Заклятье стлало глаза белым маревом, в котором плясали разноцветные сгустки. Мои руки, все еще в крови, выскальзывали из захвата, но наставник раз за разом сжимал тиски, пока я совсем не перестала их чувствовать.

Я впилась зубами в его плечо. Фед попытался меня стряхнуть, но не тут-то было: я плотно сомкнула зубы и с диким воем попыталась выдрать из него хоть кусок.

– Клянусь, ты настоящая дикарка, – прошипел наставник, когда я, обессилев, выпустила свою добычу.

– Ты хочешь заставить меня разрушить Печать, – прошипела я. – Кто-то другой – и мы оба знаем кто – действует через тебя.

– Ты раньше недолюбливала за это Совет! – Фед снова повысил голос.

– И была права, им нельзя доверять!

– Нельзя доверять трусам и глупцам!

– Но ты-то побоялся рассказать мне правду про Дарена. – Зрение все еще не вернулось ко мне, но я знала, что эти слова причинят наставнику видимую боль. – Боялся, что это станет для меня большим потрясением?

– Хочешь правды? Да пожалуйста! – закричал Фед. – Я застрял в теле ящерицы! Стал забывать речь и свои песни! Бывали времена, когда я не осознавал себя! Ох… Как я злился! Как злился! От мыслей дурных не убежать, от боли, что режет без ножа, от ярости – такой же глупой и бессильной, как твоя. И в этом всем нет ничего достойного! Я знал, грядет моя бесславная кончина. Но… потом начал привыкать. Дело шло к тому, что я навеки останусь таким. Погасшим.

Мне стало совестно, и я заерзала. Наставник превратился в ящерицу по моей вине и впервые за все эти годы говорил о своих чувствах после гибели Елара.

– Но меня нашел Дарен. – Фед сделал остановку. – Он почуял во мне колдуна и помог вернуть истинный облик. Я словно заново родился и понял, что жизнь не кончена, я могу еще сказать слово.

– И ты веришь ему? – тихо спросила я.

– Да, – так же тихо отозвался Фед, а потом громыхнул в своем обычном тоне: – Чудь его побери, парень выжил в Аскании, пересек Моинское море, выучился на червенского просветителя и перерыл все их читальни! Он найдет способ приручить Чудову Рать!

Наконец очертания смазанных бликов и теней собрались в целое: ко мне вернулось зрение. На лбу наставника и над верхней губой собрались горошинки пота, на руках – подсохшая кровь и царапины от моих ногтей, на плече – след от зубов и темное влажное пятно. Но глаза с исступлением прожигают насквозь, словно еще немного, и он проделает у меня в голове дыру, залезет туда и раскроет глаза на истину.

В этом они с Дареном были похожи.