– Поговорим, когда я вернусь, – пробормотала я.

Мы молча спустились с пригорка, миновали ступени, раскуроченные пни, остатки терновника и руин, но когда шли по березовой роще, Альдан сказал:

– Лесёна… Грядет новая война. Не возвращайся. Они будут этого ждать.

– Ворон или Дарен?

– Оба.

– А ты?

Я не хотела произносить этого вслух, боялась выглядеть жалкой. Альдан отвернулся, проверяя, надежно ли сидит меч. Это промедление усилило страх перед мучительной неизвестностью, разделявшей нас.

– А я – не буду.

Остаток пути, что мы проделали до стоянки, я прошла на мягких ногах. Альдан помог мне забраться. Неподалеку Минт оседлал пегую кобылицу с червонной уздечкой.

– Доброго пути, – махнул ему Дан.

– Постой.

Я вытащила из-под рубахи обрядовый шнур, что подарил мне Дан.

Его лицо исказилось, как от пощечины. Он резко отвернулся, явно не собираясь принимать свой шнур обратно.

– Я был прав, – глухо сказал Дан в сторону.

– В чем именно?

– Этого оказалось недостаточно.

Призывая на помощь все свои силы, я сказала:

– Белой дороги тебе, Альдан. – И дальше поехала одна.

Дорога вела нас в разные стороны, и я обернулась, чтобы посмотреть на то, как заходящее солнце золотит макушку травника.

Вдруг Альдан склонился над раненым. То был тощий мужчина в потемневшей от времени кольчуге, чьи волосы были белыми, словно снег. Во мне шевельнулось узнавание.