Лысый встал, гневно осмотрелся вокруг, увидел смеющуюся молодую женщину, которая стояла через ряд от него, и, размахнувшись, изо всех сил бросил шар ей в лицо. Тот ударился с хорошо слышным шлепком, а потом куда-то отскочил. Аудитория ответила громовым смехом.

Настроение толпы менялось, и она становилась малоуправляемой. Хови это чувствовал. Неожиданно он понял, что остался на паркете перед трибунами в одиночестве. Остальные или вышли из зала, чтобы купить себе что-то из еды или напитков, или сидели на местах. Та публика, которая раньше барражировала перед трибунами, исчезла. Хови посмотрел на выход. Затянутая в кожу группа вернулась в зал и теперь смотрела на него.

Тут он сообразил, что на него смотрят абсолютно все. И если кто-то вышел поесть, покурить или что-то выпить, то таких было меньшинство. Почти все места на трибунах были заняты.

И все как один смотрели на него.

И если раньше ему не было страшно, то теперь он реально испугался. Скрытая угроза, которую раньше он только ощущал, теперь прорвалась наружу и была направлена прямо против него. Хови попытался нажать на тумблер своей коляски, но рука ему не повиновалась – казалось, паника обездвижила его пальцы. В отчаянии он еще раз попытался отыскать Фрэнка и Эдди среди уставившихся на него лиц, но не увидел ни того ни другого.

Надутый воздухом шар попал ему по голове.

Его бросила девушка из средних рядов, и ударил он совсем не больно – слегка задев его голову, отскочил и покатился по площадке, – однако со всех сторон раздался грубый, дикий хохот, и именно этот хохот, больше чем что бы то ни было, заставил его понять, что происходит.

Хови нажал на тумблер и направил коляску к выходу.

В него бросили еще один мяч.

На этот раз – баскетбольный.

Тот сильно ударил по его коляске, попал по мотору, расположенному за сиденьем, и развернул коляску влево. Хови сильнее нажал на рычаг.

Никакого эффекта.

Мотор не работал.

В него полетел еще один баскетбольный мяч, попавший прямо в грудь, и он откатился назад, к восторгу хохочущей толпы. Мяч был тяжелым, бросили его с силой, и он чуть не выбил из Хови всю душу. Почувствовав резкую боль в груди, обхватил мяч руками.

– Кидай, – синхронно крикнули несколько человек из толпы. – Кидай!

Крик подхватили трибуны, все скандировали одно и то же слово, и Хови понял, что кричат ему. С трудом выпрямив тело, он вдруг подумал, что вся злоба, которую он видел вокруг, существует только у него в голове и является результатом его и Джима паранойи последних недель. Это просто игра в перерыве между периодами. Кто-то бросил мяч ему, теперь он должен отпасовать его дальше. Конечно, бросить его он не может, но…