Еще один баскетбольный мяч попал ему в затылок, и от этого удара Хови дернулся вперед и чуть не выпал из кресла. На глаза навернулись слезы, но он задержал дыхание и смог сдержать крик. Вокруг люди громко хлопали, смеялись и улюлюкали. Зал ходил ходуном от грохота топающих ног.

Тот мяч, который он держал в руках, скатился по его ногам на пол.

Еще один мяч попал по колесам его коляски, и она вновь развернулась. Теперь Хови смотрел прямо на трибуны. Сквозь слезы он увидел несколько человек с баскетбольными мячами в поднятых руках. Сердце его билось так сильно, что казалось, что оно вот-вот выскочит наружу, и вдруг Хови ощутил абсурдное, детское желание заплакать.

Он вскрикнул, когда мяч попал ему в плечо, и почувствовал, как от этого удара ломаются хрупкие кости. Еще два мяча, брошенные с величайшей точностью, попали ему в голову.

Хови выпал из коляски.

Он ничего не мог с этим поделать, не мог никак затормозить падение и все еще пытался вытянуть вперед руки, когда они переломались под весом его тела, ударившегося об пол. Голова ударилась об пол с резким хрустом, и хотя это было не так больно, как попадание баскетбольного мяча, от удара потекла кровь, и Хови почувствовал на щеках и на лбу теплую, жидкую, липкую субстанцию.

Вот теперь он действительно плакал: ему было больно и страшно, он чувствовал себя униженным и поэтому всхлипывал, как маленький ребенок. Двигаться он вообще не мог, но смог поднять свои мокрые глаза, в которых стояли слезы, и рассмотреть ряды зрителей, стоявших на трибунах с баскетбольными мячами в руках. У себя за спиной он услышал грохот, напоминающий бег растревоженного табуна, – это зрители с противоположных трибун бежали к нему.

– Нет! – крикнул Хови из последних сил.

Но его никто не услышал, и он отключился в оранжевой дымке.

II

II

На углу Семнадцатой и Гранд было какое-то сборище – три патрульные машины с включенными мигалками окружили на территории заброшенной бензозаправки нечто, напоминающее фургон «Фольксваген». Ей не повезло, и она подъехала к перекрестку как раз в тот момент, когда сменился светофор, так что она, остановившись, залезла на пешеходный переход. Одним глазом следя за светофором, Фэйт периферическим зрением следила за тем, что происходит на бензозаправке, готовая броситься на сиденье в случае, если начнется стрельба.

Но пока она мучилась на светофоре, ничего не произошло, и несколько мгновений спустя Фэйт уже мчалась своей дорогой. Можно было бы подумать, что мирские ужасы жизни в пригороде побледнеют по сравнению с действительно эпическими событиями в Университете, но ее реакция оказалась прямо противоположной. То, что произошло с ней в Брее, казалось, обострило ее чувство опасности, и она поняла, что теперь аварии и стрельба из проезжающих машин производят на нее гораздо большее впечатление, чем раньше.