Зеленый ствол незнакомого растения поднимался прямо из земли. Метров тридцать в поперечнике, без листьев, без привычных волосков по стволу, молодой, зеленый, он тянулся ввысь, а через каждые сорок-пятьдесят метров стебель прочно опоясывали валики междоузлий.

– Вперед и выше! – скомандовал Енисеев.

Каждый нерв в нем гудел от возбуждения. Он с удивлением и недоверием прислушался к своему голосу. Командные нотки? У него?

Омертвевшие клетки выступали наружу твердыми плитками, укрывая нежную ткань. Карабкаться было легко, вес не тянул, и Енисеев обнаружил, что несется вперегонки с Дмитрием и ксерксами. Интеллектуальный и бесхитростный резко ушли вперед, а с Дмитрием бежали ноздря в ноздрю. Дмитрий уже запыхался, с недоверием бросал взгляды на мирмеколога. Наконец спросил подозрительно:

– Ты не на допинге случаем?

– Случаем нет, – ответил Енисеев бодро. – А что?

– Резвый больно.

– Ничего, твои мускулы еще пригодятся.

Он остановился на высоте сорокаэтажного дома, ощупал зеленую стену. Дмитрий тоже осматривал каждый дюйм, стараясь понять, что ищет мирмеколог. Когда нерешительно раскрыл рот, собираясь сказать о своем открытии, Енисеев ткнул пальцем:

– Вот здесь проруби отверстие.

– Вместо толстой стены натянута пленка, – сказал Дмитрий раздосадованно, – но закрашена под стену… Ты догадался?

– Знал. Растение эти окна специально оставляет, чтобы муравьи могли пробраться внутрь. У них такой сговор.

– Сговор?

– О взаимопомощи, – ответил он таинственно.

Дмитрий только ткнул лезвием, как изнутри пахнуло теплым влажным воздухом. Продрав зеленый занавес, он сунулся в дыру. Там был цилиндрический зал в двадцать метров диаметром. Пол блестел крохотными капельками на подогнанных одно к одному волокнах. Стены уходили ввысь. На большой, как в церкви, высоте виднелся мясистый, поросший зелеными сталактитами потолок. Нежно-зеленые стены с солнечной стороны и темные – с теневой пропускали ослабленный свет. Справа по стене мелькали тени: рядом под ветром покачивалась соседняя «останкинская телебашня».

– Здесь остановимся на ночь? – догадался Дмитрий.

– Здесь. Или в любом другом зале. На выбор!

Дмитрий высунулся наружу, долго орал, махал руками, привлекая внимание. Наконец его рассмотрели в бинокли, и по исполинской зеленой трубе покарабкалась вверх целая альпинистская экспедиция.

Овсяненко взял пробы воздуха, сока, неохотно признал место пригодным для ночевки. Пока все обустраивались, Дмитрий тщательно обследовал зал, словно искал подслушивающие устройства, обнаружил на стыке стены и пола место, которое с сомнением назвал замаскированным лазом. Не успел и глазом моргнуть, как интеллектуальный муравей без раздумий вонзил жвалы в сочные волокна. Брызнул белесый сок. Сашка потянул за край зеленого брезента, послышался треск. Муравей попятился, не выпуская из жвал зеленую перегородку.