Он запихал в полупроснувшихся членов экипажа килокалории, изнывал от бессилия, что столько готового продукта пропадает, что нельзя все собрать, упаковать, загрузить в «Таргитай».

– Ешьте, – требовал настойчиво. – Набирайтесь в запас. Кто знает, что впереди? Вдруг пойдут голодные края? Езда в незнаемое как-никак! Евглюкозий Владимирович, вы пометьте на карте эти места. Может быть, все-таки вызвать народ, пока голодные жуки не набежали? Овсяненко поклялся, что там белки, жиры и витамины, каких ни в одном продукте нет! Жаль отдавать вредителям на потраву.

Морозов ел с аппетитом, мюллеровы хлебцы удались на славу. Рецептура отрабатывалась миллионы лет, как заметил вроде случайно Енисеев. Чехов обещал за полгода научить зайца спички зажигать, а тут вроде задача проще…

– Обязательно отмечу на карте, – пообещал Морозов. – Но – красным цветом!

Стены быстро начали светлеть, переходя из хмурых темно-зеленых в радостно изумрудные. Яркий луч солнца ударил в стену напротив Овсяненко, где тот завтракал, и хирург замер, держа хлебец в зубах: в зеленом квадрате задвигались ядра, темные мешки. Поплыли, волоча хвосты, пузыри и блестящие колбаски. Что-то выплывало, что-то выдвигалось, тыкалось в темнеющие межклеточные перегородки, словно пыталось дотянуться до хлебца в его руке…

– Жить можно, – подвел итог Морозов. – И стол, и дом. Впечатляет. Но все-таки не настолько, чтобы ради дармовой еды и жилья, несмотря на еще встречающиеся отдельные недостатки с продовольствием и жильем, отбросить достижения цивилизации и ринуться в мир жуков, как говорит наш Хомяков. Не так ли, Евкрылий Владимирович?

– Подсчитаем очки позже, – предложил Енисеев миролюбиво. Странное чувство уверенности постепенно крепло. – Все-таки там все еще встречаются эти отдельные недостатки… И хотя наши достижения в этой области огромны, но недостатки встречаются чаще и чаще. А здесь… К тому же кто сказал, что достижения цивилизации надо отбросить? Все возьмем с собой.

Из дыры в полу высунулась огромная голова интеллектуального муравья. Повел сяжками, выкарабкался, цепляясь когтистыми лапами, с озабоченным видом подбежал к Морозову.

– Со мной все в порядке, – сказал Морозов с досадой. Он посмотрел по сторонам, гася улыбочки. – Подхалим! Занимался бы чем-то одним, а то прыгаешь от дела к делу. Сангвиник нашелся! Вон Алексеевский и Дима плечом к плечу… усик к усику крушат перекрытия. Евмудрий Владимирович, это займет их надолго?

– Если пробивались всю ночь… то в нашем распоряжении небоскреб этажей в пятнадцать. Чуть ниже почвы идет нулевой цикл, дальше каверны в корнях, но сколько до них – боюсь ошибиться.