Губы Рэйны коротко дернулись в улыбке. Предчувствие.
Тристан
Тристан
– Возможно, нам стоит убить Роудс, – сказал за завтраком Каллум, и Тристан, перестав жевать, с трудом проглотил кусок тоста.
Каллум скосил на него взгляд и слегка пожал плечами.
– Это же практично, – добавил он. – Они с Вароной – пара одинаковых, не так ли? Зачем держать обоих?
Каллум уже не первый раз поднимал эту тему, но Тристан, как и прежде, отвечать не спешил.
– Почему тогда не убить Нико?
– Можно и его, наверное. – Каллум взял чашку с кофе и отпил немного. – Я бы на это пошел.
Поставив чашечку на стол, он взглянул на отложенный в сторону Тристаном тост.
– Все хорошо?
Тристан поморщился.
– Мы с тобой обсуждаем, кого из нас убить, Каллум. Как мне тут спокойно есть?
– Неужели? Ты ведь еще здесь, а значит, должен и дальше вести себя именно так, будто все путем.
– И все же… – У Тристан болело в животе. Или в груди. Его тошнило, и он чувствовал себя разбитым. Не это ли имел в виду Далтон, говоря о том, что человеку придется сломаться? Возможно, их как-то резали и, удалив мораль, сшивали заново, делали их неполноценными. Возможно, к концу его прежние убеждения превратятся в рудимент вроде хвоста. Небольшой шишечки в основании мировоззренческого позвоночника.
Поразительно, как легко ему в голову пришла эта мысль. Разве не должен он был отказаться, отпрянуть, убежать? Нет, она угнездилась в голове и с каждым днем становилась все более очевидной. Разумеется, кто-то должен погибнуть. Могущественная магия требовала источника энергии, а жертва по своей природе давала такую огромную силу.
Так, по крайней мере, думал сам Тристан. Где-нибудь, на каком-нибудь уровне повыше его подобные мелочи вроде человеческих жизней или благосостояния роли не играли; и такую цену платили, почти не задумываясь, в интересах продуктивности, во имя всеобщего блага.
Мысли и молитвы.