Он с горечью сделал ударение на «ты сам», а не на «выбирал».

– Да, – произнес Атлас, – и она оправдала мои ожидания. Вот только оказалась опаснее, чем я думал.

«Наконец-то проявились контуры картины», – беспокойно подумал Эзра.

– Только не говори, что не можешь с ней справиться.

Атлас замер, не донеся чашки до рта.

– Я мог бы.

«Мог бы», а не «могу».

– Но не станешь, – догадался Эзра. – Почему? – напряженно добавил он. – Ждешь, что я сделаю это за тебя?

– Я бы не пошел против своих же кандидатов. Тебе это известно. – Атлас пожал плечами. – Но ты также знаешь, что в наше дело нельзя допускать того, кто это самое дело активно подрывает.

Ах, оно, значит, уже наше?

– В мои планы невинных убивать не входило, – отрезал Эзра.

– Я не говорил, что нам это предстоит, – невозмутимо парировал Атлас, – а если бы и предстояло, то…

– А, ну да, какой я глупый, – пробормотал Эзра. – Ты же просто шутишь…

– …возможно, ты не понимаешь того, что важно, – закончил Атлас, отставив чашку в сторону.

Было в этом жесте нечто чуждое – Атлас никогда чай не любил, предпочитая ему крепкое опьянение, – что заставило Эзру усомниться, знает ли он Атласа вообще. Когда-то так и было, но длилось это… один год? С тех пор прошло больше двадцати лет, в течение которых Эзра и не жил. Что за это время могло измениться в голове у Атласа, в его убеждениях, в его душе? Что сотворило с ним посвящение в Общество?

И тогда Эзра решил сделать то, чем прежде не озадачивался. Открыл дверь в будущее – в самую далекую доступную для него точку.

Это было не так увлекательно, как могло показаться, ведь будущее – если его не проживаешь – всегда можно исправить. Да, кое-какие события он не мог изменить (смерть матери, к примеру), но в целом он научился смотреть на двери как на псевдонадежные астрологические прогнозы: вероятное, но не гарантированное развитые событий. Если он не задерживался в будущем, то и не привязывался к последствиям увиденного. Его присутствие, когда он ничего не нарушал, оставалось незамеченным, словно падение песчинки.

Однако открытие сильно его обеспокоило. Ведь то, что он увидел – итог его и Атласа плана – имело библейские масштабы. Сквозь трещину во времени Эзра разглядел мор и войны; надрывное гудение застарелого насилия. Небо побагровело, скрылось за пеленой пепла и дыма – эдакое знамение кровавого и знакомого катаклизма. То был невидящий взгляд стрелка сквозь двери храма, и Эзра снова стал единственным свидетелем конца этого сраного мира.

– Давай создадим новый, – когда-то предложил ему Атлас. Для Эзры это было не так давно, для Атласа Блэйкли минуло двадцать лет, а значит, вряд ли он помнил. – Наш мир говно, приятель, он пропал и совершенно утратил смысл. Хватит латать дыры и возиться со сломанными деталями. Когда экосистема гибнет, природа создает новую. Природа, или кто там за все в ответе. Так виды и выживают.